Маша и Медведи

приходилось им тяжко. «Хозяйку бы нам!», — тяжко вздыхали они порой вечерами. Приходилось довольствоваться онанизмом, но и он не спасал. Всю остроту проблемы Потап осознал только тогда, когда поймал себя на том, что похотливо заглядывается на козу Ягодку. «Надо что-то решать!», — стукнул он кулаком по столу утром и тут же коротко изложил свой план.

Сказано-сделано. Братья немедленно собрались в путь-дорогу и двинулись в сторону ближайшего села. На почтовой станции братья написали объявления в популярную столичную газетку. Каждый написал свое, в тайне от других, но все 3 объявления оказались почти одинаковыми: «Молодой и здоровый мужчина-охотник стольки-то лет с серьезными намерениями ищет женщину, которая пожелает переехать в лесную чащу, для совместного ведения хозяйства. Писать в Лесогорскую губернию, Дальнечащинский уезд, село Забытое, Потапу (Михаилу, Ивану) Медведеву. До востребования». Написали, да так и не решились отправить.

Уже под вечер, грустные братья подходили к своему дому. Вдруг Потап остановился, как вкопанный:

— Миха, глянь на окна! Ванька, ты что ли занавески так подвязал?

— Нет, братан!

— Что за черт! А чо это за веночек над дверью? Не иначе похозяйничал у нас кто-то! А ну все внутрь!

Братья влетели в дом и застыли в изумлении.

— Ух ты-ы!, — восторженно воскликнул старший, — Вроде и все на своих местах, но интерьер, как во дворце!

— И букеты какие красивые!, — добавил средний.

— А вы на картинки посмотрите! Классно смотрится. Как мы сами не догадались?, — сказал младший.

Потап подошел к полке с посудой.

— Ванька, опять тарелку утром не на место поставил?

— На место я ее поставил!

— Да кто ж у нас тут шалит?!

— Баба!!! , — вдруг воскликнул Михаил, указав пальцем на сохнущие за печкой вещи.

Старший подошел и снял сарафан с веревки.

— Не баба, а девочка еще совсем. Смотрите какой маленький.

— А где она сама, и как здесь оказалась?, — спросил Ваня

— Деревенская, наверное. Дождь днем прошел. Попала, видно, под него вот и зашла обсушиться, — предположил средний

— Заблудилась, скорее всего. До деревни-то 10 верст, поди, — рассудительно заявил Потап, — А ну-ка в опочивальне посмотрим.

Братья осторожно вошли во вторую комнату и сразу увидели Машеньку, спящую под одеялом на кровати младшего брата.

— Ого! И совсем не девочка уже... , — почесал затылок Михаил, — А в чем она тогда спит, если и исподнее и платье у нее сушатся?

— Го-ола-ая!, — протянул Ваня, аккуратно стянув с Машеньки одеяло.

Та спала так крепко, что ничего даже не почувствовала.

— Черт! Какой цветочек!, — восхитился старший, — Есть бог на небе!

Братья заворожено смотрели на обнаженную девушку. На ее ангельское безмятежное личико в обрамлении густых золотистых волос, причудливо раскинувшихся по подушке. Она спала на спине, подложив руку под голову и отставив в сторону согнутую в колене ногу. Благодаря такой позе, ее и без того восхитительные грудки приняли еще более соблазнительную форму. Розовые сосочки-пуговки своим озорным видом словно просили приласкать их губами. Плоский животик с забавной ямочкой пупка словно приглашал погладить его ладошкой. А ровная щелочка между ног, которая отчетливо просматривалась сквозь негустые светлые кучерявые волосики, вообще толкала на грех своим непорочным видом.

— Укрой ее, пока мы тут делов не натворили... , — сглотнув, хрипло сказал Потап, — Пусть спит

Ваня бережно укрыл девушку, и братья на цыпочках вышли из комнаты. Они сели за стол, молча поели. Потом молча помыли и убрали посуду и снова сели. Каждый думал о своем, но все думали об одном и том же. Вдруг скрипнула дверь и на пороге возникла Машенька. Она еще не проснулась окончательно, и ее глаза были закрыты. Прекрасная в своей наготе, девушка сладко потянулась во весь рост, встав на цыпочки и подняв руки, потом открыла глаза, увидела оцепеневших братьев и...

— Ой!!! , — взвизгнула Машенька и судорожно прикрыла свои сокровенные места руками.

— Мы не смотрим!, — поспешно сказал Потап и первым отвернулся в сторону.

Остальные последовали его примеру. Машенька схватила с веревки свои вещички и снова скрылась в спальне. Она вышла минут через 10, одетая и красная от стыда. Смущенность делала девушку еще прекрасней.

— З-здравствуйте, — робко сказала гостья.

— Привет, красавица, — дружелюбно улыбнулся Потап, — Какими судьбами?

— Я... я заблудилась. Простите...

— Мы так и поняли. Не надо извиняться, мы не в обиде. Меня, кстати, Потапом зовут, а это мои братья — Михаил и Иван. Живем тут отшельниками в лесу. А ты откуда будешь?

— С хутора за Кривым оврагом. Я там с бабушкой и дедушкой живу.

— Слышал про тот хутор, — сказал Михаил, — Ты, значит, и есть та самая Машенька, которую там старики, как Золушку держат?

— Почему Золушка? Дедушка с бабушкой меня очень любят.

— Ага, по твоей одежде видно, — усмехнулся старший, — Ты сколько лет в этом сарафане ходишь?

— Пять... Но он еще совсем хороший!

— Это они тебе так сказали? Или ты просто хороших вещей не видела?

Маша опять покраснела.

— Ладно, есть будешь?

— Я поела...

— Старики-то ищут тебя уже, наверное?

— Нет. Они привыкли. Я иногда в лесу ночую, когда полную корзинку собрать не успеваю. Дедушка меня за неполную ругает.

Братья аж содрогнулись от жалости и сочувствия.

— Любят тебя, говоришь?, — вздохнул Потап, — Ну раз привыкли, значит, у нас и переночуешь. Время позднее, не отпустим мы тебя. На печи постелим. И не бойся, не тронем тебя.

— А я не боюсь. Дедушка меня часто трогает. Нисколько не страшно.

— Бог ты мой! Где он тебя трогает?, — спросил средний.

— Вот здесь и здесь в основном, — Маша показала пальчиком на низ живота и грудь.

— Только трогает и все?

— Ну иногда еще руку мне в исподнее засовывает. Но редко. Это его злит.

— Почему?

— Не знаю. Говорит все время, что будь он помоложе, у него бы что-то там колом стояло и вот тогда...

— Стой! Не надо продолжать! Все ясно!, — оборвал ее Потап, и его скулы сжались от гнева, — Сколько лет тебе, красавица?

— 18.

— Это хорошо... Вот что, Машенька... Ты иди, полежи в опочивальне, а нам тут с братьями обсудить кое что нужно.

Девушка вернулась в опочивальню и легла на ту же кровать. Какое-то время прислушивалась к негромкому рокоту мужских голосов, и сама не заметила, как снова уснула...

Разбудило ее яркое солнце на подушке и пение птиц за окном. Было утро, и в спальне никого не было. Соседние кровати, похоже, были даже не тронуты. Девушка выскочила в другую комнату, но и там было пусто. Зато с улицы доносилась веселая песня и удары топора. Машенька выглянула в окошко. Ваня, голый по пояс, колол во дворе дрова. Она засмотрелась на его мускулистый, влажный от пота торс, и вдруг неожиданно ощутила сладкую истому внизу живота. Ее рука сама собой скользнула в панталончики, а пальчики сразу нащупали вожделенную пуговку. Маша ласкала себя и удивлялась: ведь раньше она делала это, только когда ей было плохо! Почему же ей вдруг сейчас захотелось? Глядя, как у младшего брата при каждом движении перекатываются под кожей бугры мышц, девушка ускорила темп. И вскоре, с ее уст сорвался сладострастный стон, а все тело мелко задрожало от наслаждения. Ножки подкосились, и она опустилась на лавку, тяжело дыша.

— Ой, мамочки, как хорошо! Никогда так не было, — сказала она вслух, а затем облокотилась о подоконник и в щелочку между занавесками продолжила наблюдать за Ваней.

Из мечтательного состояния ее вывело внезапное и шумное появление Михаила.

— Проснулась, ласточка? Горазда же ты поспать! Полдень уж скоро.

— Извините, дяденька...

— Какой я тебе дяденька?! Михой меня зови!

— Миха, я никогда так долго не сплю. Подымаюсь, обычно, когда еще солнце не встало. Просто у вас так спокойно,...  Читать дальше →