Безумство встречи

сейчас. Встаю на колени, когда показывает, что он этого ждёт. Да, не этикетна я. Стоя на коленях, не склоняю голову, а смотрю прямо в глаза и улыбаюсь дерзко и открыто. Сейчас я счастлива. Счастлива быть рядом с ним, таким желанным. Сейчас — те редкие мгновения, которые я потом буду долго вспоминать. Я ведь очень даже настоящая искренняя женщина, которая иногда влюбляется, и всегда — в таких вот хулиганов, которые однажды перевернут страницу с моим именем и отправятся дальше. Не настоящая нижняя. Разве такое ей дозволено. Хотя, если бы только намекнул, встала бы на колени уже в лифте и стояла, потупив взгляд до тех пор, пока двери не откроются. Не обращая внимания на входящих и выходящих. Просто ему это не нужно. Что было нужно ему? За долгие месяцы я так этого и не узнала.

Знакомый лязг — как кролик из шляпы, из-под подушки появляется ошейник. Мой любимый. С шипами. Опускаю голову, поднимаю волосы, чтобы ему было легче застегнуть его. Притягивает за ошейник ближе к себе, чувствую его дыхание и запах. Хватаю его руку и целую, прямо в ладонь, покрываю её поцелуями, он всовывает несколько пальцев мне в рот, трахает жёстко, я прижимаю его пальцы к нёбу, вылизываю каждый палец.

«Посмотри, какая штучка есть для тебя. Протяни ладони» В руке он держит длинный черный хлыст, похожий на розгу. Доверчиво поднимаю ладони, на моем запястье — три разноцветных шнурка, надетые буддистским монахом. Некоторые кадры словно врезаются в память, я их вспоминаю даже сквозь годы. Словно со стороны вижу себя, стоящую на коленях, протянувшую раскрытые ладони и эти пестрые нитяные браслеты. Интерес и ожидание в моих глазах. Он придерживает мои запястья, замахивается, и я чувствую несколько несильных резких ударов по ладошкам. Не страшно и не больно. Совсем. Опускает меня грудью на кровать. Несколько быстрых жалящих ударов хлыстом опускаются на мои ягодицы. «Чёрт», — вот это по-настоящему больно, я даже не представляла, как. Где мой любимый флоггер? Почему без него? Сползаю с кровати и опускаюсь на пятки. Так безопаснее. Пытаюсь отдышаться. Недолго. Снова кладёт меня на кровать. Теперь я точно знаю, что меня ждёт. И это — не вкусно. Пусть будет флоггер, пусть сильнее, чем в прошлый раз. Всё равно, флог — всегда наслаждение для меня. Эта боль — другая, она жалит, обжигает, хочется потереть пострадавшие места рукой. Что я и делаю.

«Руки!... « Убираю, чтобы через пару ударов снова прикрыть беззащитные ягодицы и не убирать, несмотря на приказ. «Руки», — слышу снова. Стегает по ладоням. Больно, но убирать не хочу. Видимо, жалеет меня, понимаю, что может быть больнее. «Что-то вольготно ты у меня себя ведёшь». Знакомое металлическое бряцание. «Руки!» Вытягиваю их вперед, на запястьях защёлкиваются наручники. Серебристые металлические. Никогда таких не видела. Да много ли чего я вообще видела в жизни?

Снова хлыст впивается в мои ягодицы, оставляя розовые саднящие рубцы, он стегает меня по спинке, по плечам, и, совсем легонько — по шее. Достаёт мой любимый, уже горячо любимый флоггер. Я знаю, что меня ждёт. Наслаждение. Замахивается, закрываю глаза. Удары сыплются один за другим. Разные — жёсткие, обжигающие, горячие, ласкающие. Я наслаждаюсь, я кайфую. Каждым ударом. Почти растворяюсь в этом. Передышка, снова хлыст. И снова — ненавистная боль. И снова — флог, как долгожданная ласка.

Пауза. Хлыст отброшен на кровать. Я поднимаюсь. Время уже несётся по-другому. Потом я буду прокручивать в памяти эпизоды, нанизывать их на единую нить воспоминаний. А сейчас — я просто здесь. Для меня существует только он, его желания и моё наслаждение оттого, что я могу быть рядом и доставлять ему удовольствие. Любое, не обсуждая. Он собирает мои волосы в кулак, тянет вниз, перед глазами — снова его член, облизываю головку, пробегаю языком, очень неспешно, он с силой насаживает меня на член. Задыхаюсь, я успела позабыть, какой он большой. Трахает меня глубоко. Член упирается в мою глотку, задерживаю дыхание и скольжу языком несколько раз по всей длине члена. Он уже готов кончить, я вытаскиваю член, облизываю головку. Ласкаю яички, опускаюсь ниже. Так же внезапно, он отпускает меня и снова опускает меня грудью на кровать. Снова хлыст или?

Прижимает мою голову к кровати, резко вставляет два пальца во влагалище и начинает трахать жёстко и быстро. Я теку. Вытаскивает. Мне не хватает его — глубоко, грубо, почти до боли. Входит в меня. Сразу. Наверное, мне нужно именно так — чтобы не спрашивали, чтобы просто использовали в своё и моё удовольствие. Оргазм скоро захлестнёт меня, ещё мгновение... но так же резко он покидает меня. Недоумеваю. Мне нужно было так немного — всего минуту. Неудовлетворённость комочком свернулась в животе, сильнее прижимаюсь к кровати, чтобы раздавить её, заставить покинуть моё тело. Он проводит рукой по рубцам, которые хлыст оставил на моих ягодицах, проводит пальцами, но мне хочется не этого. Я жажду секса, обычного, пусть даже ванильного, не имеет значения. Хочу его глубоко, жёстко, до боли. И чтобы не спрашивал, приятно ли мне. Просто брал. То, что принадлежит только ему. Так, как ему этого хочется. Нежно, жёстко, грубо, больно — по-всякому. Он вставляет палец в моё влагалище, взвиваюсь, сжимаю его мышцами. Вытаскивает, надавливает на дырочку чуть выше и проникает в неё пальцем. Всего несколько движений внутри попки — и всё, я слишком давно не занималась анальным сексом. Приставляет член к моей дырочке, надавливает. Сильнее. Без смазки. Мне страшно и больно. Сознание рисует перед глазами картины одну страшней другой. Шепчу: «Пожалуйста, не надо... Я прошу тебя». Услышал, вошел чуть ниже. Тянет меня за ошейник, перекрывая дыхание, заставляет запрокинуть голову и прогнуться ещё сильнее. Продолжая эту бешеную гонку, берет флог и стегает меня по груди. Оргазм захлёстывает меня, заставив через секунду обмякнуть в его руках и еще теснее прижаться, почти слиться с ним.

Выходит. Переворачивает меня, вновь собирает волосы и начинает трахать в рот. Грубо, глубоко. В его руках хлыст, он стегает меня по ягодицам, попадает по промежности. Боль и наслаждение. Останавливаюсь. Чувствует — я могу сделать ошибку от боли, берет флог.

Всё закончилось слишком быстро, я ещё не успела насладиться этим. Слизываю его сперму до капельки. Конечно, как я могу оставить. Снова одно почти неуловимое движение, и всё меняется. Я опускаюсь к его ногам и начинаю облизывать, посасывать его пальцы. Он ногой надавливает мне на лопатки, опускаюсь ниже, почти прижимаясь лицом к его ногам. Прогибаюсь, почти ложусь грудью на его ноги, продолжаю ласкать языком, подняв попу высоко вверх. Чувствую, как в киску входит, ручка хлыста? Другого быть не может. Он стоит и, держа в руке хлыст, трахает меня им. Выходит лишь затем, чтобы войти в мою попку. Продолжает глубоко и быстро. Мне становится стыдно, я вижу себя, словно со стороны случайных зрителей, окажись здесь такие. На коленях, почти прижавшись грудью к полу, вылизываю его ноги, забираюсь языком между пальчиками, попка поднята высоко вверх, в неё ритмично входит ручка хлыста. Меня это дико заводит, возбуждает. Боль, наслаждение и подчинение. Нет ни мысли, ни желания прекратить всё это. Я скольжу своими пальчиками между ног и ласкаю клитор. Он продолжает до тех пор, пока я не кончаю. Почти плачу, не от боли... от опустошённости, телесного наслаждения, собственного бессилия, невозможности даже подняться без его помощи.

Он помогает мне встать, ложусь рядом. И всё — как в первый раз. Желание вжаться, раствориться, мой неумелый массаж. Поспешное одевание. Удивительно — раздевание и одевание кажутся такими быстрыми и обыденными. А то, что происходит между ними, растягивается, закручивается в долгие часы. Хотя на самом деле, редко это длится больше двух часов. Всё-таки время не линейно. Оно может идти скачками, изгибаться, схлопываться, растягиваться, выворачиваться. Но, кажется, что в эти мгновения ты проживаешь целую жизнь.

Одеваемся — уже без слов. Разговаривать не хочется. Кажется, что за этот час-два прожита целая жизнь, вмещающая в себя десятки исписанных листов бумаги, сотни строк на экране монитора. Все слова внезапно стали бесцветными перед тем, что только что было прожито. Словно все смыслы, которыми были наделены они, эти слова, облупились, как старая краска, и содраны вместе с кожей. Остались от них лишь голые остовы, скелеты. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Скучные, одинаковые и безыскусные.

Сажусь в машину. Знобит. Прошу разрешения включить подогрев сиденья. Выезжаем. И я понимаю, что не могу расстаться вот так. У метро. Говорю, что хочу выпить кофе. Если, конечно, это не нарушает его планы. Внимательно смотрит на меня. Улыбается, это ведь такая малость. А мне нужно не кофе. Мне хочется сидеть напротив и смотреть, как он пьет свой американо, в то время как у меня заканчивается малюсенькая чашечка эспрессо, и я прошу поделиться со мной. Мне так хочется ощутить вкус кофе, который сохранил вкус его губ. Стать чуть ближе. Я даже стараюсь заказать что-нибудь похожее. И даже не возражаю против Макдональдса, хотя это место моих посиделок с подругой. Потому что есть там наш любимый латтэ и маффин, который мы разрезаем пополам палочкой для размешивания сахара. Кофе, который можно пить через соломинку. Понимаю, что извращение. Но не могу отказать себе в удовольствии предаться ему... такому милому извращению, такому же, как и покупка кофе на заправке. И какой-то он студенческий этот Макдональдс, что ли. Хотя никогда не обедала там раньше, да и хороший чай предпочту любому кофе.

Наша встреча длится еще полчаса. Мне этого мало, но ещё месяц я могу вспоминать нашу встречу и его улыбку в кафе, и разговор, робкий разговор ни о чём, за который я цепляюсь, как за любое воспоминание, чтобы быть ближе, в то время как всего лишь несколько километров будут разделять нас.