Люська. Часть 7: Пятерка в рамке

Голубоглазая блондинка, сначала села на край кровати, откинулась на спину, поставив ступни на простынь, и широко раскинула точеные ножки. Ей, тридцатилетней женщине, постоянно изменяющей пятидесятилетнему мужу-адмиралу, занимать такую позицию было не впервой. Тем более, что ее «амбразура» теперь была точно нацелена на торчащий член молоденького курсанта, которого она увлекла в свою шикарную квартиру, намекнув на отсутствие мужа. Юноша стоял перед лежащей женщиной и пристально глядевшей на него, в полной растерянности. Ему еще никогда не удавалось так близко лицезреть красивое женское тело, тем более такое желанное самое интимное место на нем, которое он видел только на порно-роликах в Интернете, да на страницах порнографических журналов.

— Ну, что же ты стоишь, как истукан?! Давай! Начинай работать, первогодок! — ему показалось, что это говорит не ее прелестный ротик, к губам которого он пару раз успел прикоснуться своими торопливыми, пересохшими от вожделения губами, пока они сидели на заднем сидении такси, и она лихорадочно расстегивала ширинку на его брюках. Он испугался тогда, подумав, что сейчас она завалит его прямо здесь, видя, как иронически ухмыльнулся водитель, глянув на парочку в зеркале. Но эту обворожительную женщину, которая сразу же ему понравилась, когда он, прижимая ее к себе рукой, держащей за осиную талию, нашептывал ей на ухо что-то насчет какой-то любви, сейчас просто разрывало на части от любопытства узнать величину его члена. Он думал, что они так и будут весь вечер обниматься в танце, но красотка, быстро оценив обстановку, увлекла его к остановке такси.

— Едем ко мне! — она потянула его за рукав, садясь в машину. Когда он увидел адмиральские покои с просторными комнатами, на стенах которых красовались картины классиков морской живописи, то подумал, что попал в залы Русского музея в Питере. Но больше всего его воображение поразила шикарная спальня, с огромной кроватью, похожей на аэродром, над которой на большой картине красовалось голое тело этой необыкновенной женщины. Он сравнил подлинник, лежащий перед ним, с картиной, и понял, что художнику все же не удалось точно скопировать неземную красоту этой загадочной красавицы. Не нравилось ему в ней только то, с какой бесцеремонной настойчивостью ей удалось увлечь его. А с другой стороны, ему понравился ее напор, объясняемый, как ему подумалось, сексуальной неполноценностью мужа.

Член набух так, что на нем стали отчетливо видны голубые «реки», дающие ему жизнь. Адмиральша приподняла ножку и пальцем ее коснулась его головки.

— Ты готов?! — ее глаза, прикрытые длинными, густо намазанными черной краской ресницами, казалось, ощупывали его стройную фигуру алчущим взглядом.

Он хотел было ответить «Всегда готов!», но его губы, не повинуясь его разуму, сами тихо прошептали «Да... « Женщина приподнялась, села, опустила ступни на ковер, обхватила его ягодицы жадными руками и с такой силой притянула их к себе, что его «Молодцу», внезапно оказавшемуся прямо напротив его губ, ничего не оставалось, кроме как нырнуть в глубину ее слегка приоткрытого рта. Она явно ожидала, что это произойдет именно так, и быстро засосала член. Упершись губами в его яички.

«Боже! Что я делаю?!» — всполошился он, явно не ожидая такой смелости с ее стороны, но тут же решил, что сопротивляться ей он просто не в состоянии. И теперь, когда ее верткий язычок стал так шаловливо щекотать его открытую головку, отчего по его телу побежали волны вожделения, а ее губы, словно насос, стали отсасывать то, что еще было внутри его органа, увлекая его на самую большую глубину пронзительно-сладкой похоти, он понял, что любое сопротивление этому не только бессмысленно, но и нежелательно. Он стал звереть от нахлынувшего на него этого неведомого чувства, обхватил ее милую головку обеими ладонями и стал насаживать ее рот на себя в унисон ее движениям. Она стала убыстрять движения, он тоже не отставал, и, когда эта быстрота стала похожей на быстроту движений поршня в моторе ее машины, он почувствовал, как из глубины его органа, что-то опускается все ниже и ниже, пока мощная струя его спермы не ударила ей в лицо, заливая губы и рот. Она в этот момент жадно глотала эту живительную влагу, как путник, прильнувший к долгожданному источнику воды в раскаленной пустыне.

— Хорошо! — наконец прошептала она, разжав белоснежные зубки, выпускающие голову члена.

«Если это только «хорошо», то, как надо потрудиться, чтобы получить «отлично»?» — подумал он, садясь прямо на ковер у ее ног. Но она тут — же притянула его голову к своей промежности, прижала его губы к ней, и стала натирать их, совершая круговые движения.

«Похоже, что мы заходим на второй круг над этим аэродромом», — мелькнула у него шаловливая мысль, и ему показалось, что эта ненасытная супер сексуалка теперь вообще не отпустит его, пока не выжмет из его тела все соки и не выпьет, как вампир, из него бурлящую кровь. И тут он понял, что это неизбежно произойдет, если он не возьмет руководство в свои руки. Он отстранился от нее, заметив удивленный вопрос в ее глазах, быстро приподнял ее, развернул лицом к картине, поставил коленями на кровать, пригнул ее голову, уткнув лицом в подушку, раздвинул пальцами «ворота рая» и так саданул в них восставшим членом, что услышал ее приглушенное «Ой!». И тут он начал работать сначала медленно, словно изучая дорогу на своем пути, а потом все быстрее и быстрее, пока их совместные движения не переросли в бешеный «галоп».

— Ы! Ы!.Ы! — выла она, как волчица, которой охотник засадил мелкой дробью в тощий зад.

— А! А! А! — вторил ей юноша, чувствуя, как вторая порция спермы быстро покидает его крепкое тело, делая его вялым и безвольным.

Она резво соскочила, повернулась к нему лицом, ухватилась обеими руками за его плачущего молодца и быстро отправила его в рот.

— Браво! Браво! — раздался голос за спиной юноши, сопровождаемый громкими аплодисментами. Курсант обомлел. Повернулся. Перед ним при всем своем параде стоял адмирал.

— Ты кто?! — прорычал он, надвигаясь животом на юношу.

— Курсант первого курса Веселовский! — отчеканил тот, вытянувшись во фрунт.

— Сам вижу, что первого. Старшекурсники к таким блядям не ходят, — пояснил адмирал.

— Ходят... , — еле вымолвил перепуганный курсант.

— А, впрочем, ты прав. Опусти «Это», — указал он на член.

— Он сам скоро... , — начал было пояснять курсант, но адмирал безнадежно махнул рукой.

— А-А-А! Черт с тобой! Одевайся! — приказал тот.

Побледневшая красавица все это время пряталась за спиной юноши.

— Ну, а вы, мадам, что скажете по этому случаю?

— Я просто попробовала, ну, как там, в кинофильме про римского императора. Как его?

— Калигула?

— Да. Там римлянки рабов сдаивали и пили, чтобы не стареть. Ну, ты же помнишь. Вместе смотрели...

— Значит, ты его сдаивала в медицинских целях?

— Ну, да... Примерно...

— А, когда он толкал своего слона тебе в зад? Это тоже для укрепления здоровья и молодости?

— Когда? — Люська сделала такие удивленные глаза, как Колумб увидевший берег загадочной Америки.

— Тогда, когда он жарил тебя, как подзаборную шлюху! — сорвался на визг рогоносец.

— Фу! Григорий! Как ты можешь так оскорблять свою жену в присутствии этого мальчика! — взвизгнула Люська, переходя в наступление.

— А как же мне изволите говорить с вами, снимая вас с любовника?!

— Ну, какой он любовник?! Он еще ребенок, несмышленыш. А ты, Григорий, окончательно отупел в услужении своего Главкома. Ты окончательно лишился элементарного чувства романтики...

— Зато у тебя эта романтика, — адмирал ткнул пальцем в натягивающего трусы юношу, — хлещет через край. Впрочем, горбатого могила исправит. Ну-с. А с вами, что прикажете делать?! — повернулся он к курсанту, который одевал тельняшку.

— Извините, товарищ адмирал. Я думал. Что она холостячка, — нашелся курсант.

— Это она вам сказала?!

— Нет....