Повесть о любви принца Джамаля и прекрасной царевны Азиль (по мотивам арабских сказок)

яростью лица отца. — Я хочу жениться только на одной единственной девушке — царевне Азиль, единственной дочери шаха Сулеймана.

— Что? — султан вопросительно посмотрел на своего визиря. — Но... лично я не знаю такой... Визирь, вам что-то известно о ней?

— Э-э... — невнятно протянул министр, почёсывая голову.

— Батюшка, — продолжал принц, — я увидел её во сне. Аллах послал мне этот сон, повелев жениться только на ней. Лишь тогда я буду счастлив и смогу сделаться великим правителем, достойным вашей славы.

Мудрецы султаната отыскали сведения о царевне в умных заморских книгах. Действительно, жила на свете такая девушка, дочь шаха Сулеймана, правителя Гилялистана. Её дивная красота затмевала собой солнце и разбила немало сердец, но никому она не отдала предпочтение. Царевна заявляла, что вообще не хочет выходить замуж.

— Сын мой, — сказал Шахраман, — да ведь она строптива! Если она отказала сотням претендентов, то почему ты уверен, что не окажешься в их числе? Не лучше ли поискать невесту у нас, в твоей родной стране? Хорошую, смирную девушку...

— О, нет, отец, — покачал головой принц. — Я должен исполнить волю Аллаха. Сегодня же отправлюсь к ней.

Он так и сделал.

В это время в далёком Гилялистане шах Сулейман был в безутешной печали. Его единственная дочь в начале своего восемнадцатого лета неожиданно уснула беспробудным сном и никак не могла очнуться. Что только не предпринимали мамки-няньки, на какие только премудрости не пустились лекари из разных уголков мира, царевна спала. Во дворце Сулеймана днём и ночью не смолкал бой барабанов и вой труб — так шах надеялся пробудить своё дитя. Но напрасно. Конечно, никому и в голову не приходило, что это были проделки проказника джина. Наконец, Сулейман просто бросил клич: если в свете найдётся кто-то, кто сумеет разбудить царевну, он сможет просить у шаха любую награду.

Джамаль, приехав в Гилялистан, сразу отправился во дворец. Конечно, его пропустили в покои царевны.

— Есть одно условие, — оказавшись у её дверей, сказал принц старой няньке, — вы должны оставить нас совершенно одних и не тревожить три дня и три ночи, какие бы звуки вы не услышали, даже если вам будет казаться, что царевну мучают.

— Как можно? — удивилась нянька. — Азиль — совсем дитя и...

— Таково моё условие, — непримиримо отвечал Джамаль, — только так я смогу разбудить царевну.

Няньке ничего не оставалось, как на всё согласиться.

Войдя в покои, принц сразу увидел огромное ложе, на котором под тончайшим, словно паутинка, пологом спала его Азиль.

— О, Азиль, моя нежная ягодка! — склонился Джамаль над личиком любимой.

Она показалась ему ещё прекраснее и желаннее. Скинув одежду и оставшись в одних исподних шальварах, принц нырнул в постель к царевне. Взяв её на руки и целуя в пухленькие губки, он прошептал:

— Как я истосковался, как измучилось моё сердце, не видя тебя! Открой свои очи, любовь моя! Озари меня их светом!

— Аах, — красавица открыла глаза и посмотрела на принца, — Джамаль? — с сомнением спросила она слабым сонным голосом.

— Да, да, солнце моё, — радостно закивал он и прижал её к сердцу.

— О, ты опять снишься мне, — улыбнулась она и обняла его за шею. — Я так люблю, когда ты приходишь, — смущаясь, неожиданно призналась она. — Жаль, что это только сон... В прошлый раз ты мне сделал так... приятно...

— Я готов и сейчас сделать так же, — с чарующей улыбкой прошептал принц.

И без лишних слов он скинул тонкую рубашку царевны, принялся ласкать её. Упругие грудки напряглись под его руками, затвердев горошинками розовых сосочков, затрепетали, словно моля о поцелуях. Джамаль исполнил их просьбу, стал осыпать поцелуями от основания к вершинке, втягивать губами нежные «горошинки». Азиль стала извиваться в его руках и тихо стонать. А принц всё продолжал ласкать её тело, опускаясь к заветному медовому местечку между ножек. Раздвинув точёные коленочки, приник устами к открывшемуся маленькому «бутону», из которого стекал «мёд».

Целуя его, Джамаль всё больше ощущал, как его тело наполняется жаром, этот огонь буквально сжигал его, особенно внизу, там, где тесными стали шальвары. Царевна же стонала всё громче, глядя на него ничего не понимающим взором огромных глаз. Для неё всё было во сне. Без сопротивлений она доверялась ласкам Джамаля, где-то в самой глубине своего затуманенного сознания желая, чтобы они никогда не кончались. Приспустив шальвары, принц выхватил свой «меч», сам удивившись метаморфозам, которые произошли с ним. Сдерживая волнение, трепеща от нетерпения, он осторожно продвинул своё «оружие» вглубь лепестков «бутона» Азили. Зная о её боли, он делал всё осторожно, стараясь свести дискомфорт любимой к минимуму. Она вздрогнула, чёрные глаза сверкнули испугом, Азиль вскрикнула и окончательно проснулась.

— Джамаль? Что ты делаешь? — чуть слышным голосом спросила она. — Что ты со мной делаешь?! Аааааааа! — она вновь негромко закричала, и её личико исказилось от боли.

Принц почувствовал тонкую преграду и, чуть поднажав, ощутил, как прорвался сквозь неё, увидел, что показалась кровь. Он стал осторожно раскачиваться и продвигать свой «меч» в узеньком проходе «бутона». Из глаз Азили хлынули слёзы, но через мгновение они, стекая на её счастливую улыбку, стали слезами радости. Попочка царевны задвигалась в так движениям её принца.

— Азиль, цветочек мой нежный! — прошептал Джамаль, улыбаясь ей. — Я разбудил тебя!

— Ооо, — выдохнула она, выгибаясь от внутреннего удара его упругой струи.

Потом они лежали рядом, и Джамаль обнимал свою любимую.

— Я приехал издалека, чтобы разбудить тебя и жениться, — прошептал он, целуя её раскрасневшиеся щёчки.

— Значит, я тогда была права, это ты снился мне, а не я тебе? — улыбаясь, блеснула она бархатным взглядом.

— Какая разница? — его губы растянулись в улыбке. — Не всё ли равно, кто кому снился? Главное, теперь мы не расстанемся.

«Чьё сердце не горит любовью страстной к милой, —
Без утешения влачит свой век унылый.
Дни, проведённые без радостей любви,
Считаю тяготой ненужной и постылой"[4].

Так думал счастливый Джамаль, засыпая в объятиях своей возлюбленной Азиль.

Когда рано утром перепуганная нянька, всю ночь слышавшая стенания и крики царевны, ворвалась в покои, она увидела поразившее её зрелище. На огромном ложе спали двое обнажённых молодых людей. Атлетического сложения, высокий мужчина обнимал, нежно прижав к себе, юную маленькую и хрупкую женщину невероятной красоты. Её кудрявые косы тяжёлым водопадом разметались по постели, одна прядь крутым локоном лежала на шее возлюбленного. Вся белоснежная простынь была измята и в некоторых местах испачкана яркими пятнами крови.

— О, Аллах! — воскликнула нянька и кинулась к шаху.

Тот, узнав о случившемся, рассвирепел. Но, в конце концов, всё выяснилось, и шах Сулейман охотно отдал свою дочь Азиль в жёны принцу Джамалю. Потом молодые приехали к султану Шахраману, тот сразу передал трон своему сыну, а сам удалился от дел. Джамаль стал достойным правителем, продолжателем традиций своего отца. Вместе со своей возлюбленной женой Азиль они подарили Шахраману много внуков, и старый султан окончил свои дни среди детского смеха, окружённый любовью и заботой.

[1] Джамаль — красота.

[2] Азиль — нежность.

[3] Омар Хайям.

[4] Омар Хайям.