Элла

поможет тебе сдерживаться и приучит к благоразумию. Ты поняла?

 — Да.

 — Вот и хорошо. Ты забыла об одной важной вещи.

 — Какой?

 — Поблагодарить меня.

 — Спасибо.

 — Нет. Не так.

 — А как?

Я, приподняв, ставлю её на колени лицом к себе, она смотрит снизу вверх. Я спускаю брюки.

Перед её лицом, почти касаясь губ, весит мой член.

Она раскрывает рот, нежно взяв его у корня и облизав, глубоко берёт его внутрь, поддрачивая кулачком, нежно и покорно лижет и ласкает язычком, слегка покусывая одеревеневший член, скользя по нему губами, приближая неумолимый оргазм. Я извергаюсь ей в рот. Подсасывая, она старается проглотить толчками извергающуюся из меня сперму.

На следующий день, я как обычно позвонил ей, она с опаской в голосе отвечала на всякую глупую болтовню, которой я хотел успокоить её. Я пригласил её в субботу вечером пойти в кино. Она согласилась. Весь сеанс она ёрзала, морщась. Моя ладонь ласкала колено, проникая под юбку между с готовностью расставленных ножек, до горячей киски. Мы целовались в засос, а мой палец массировал бугорок клитора. После мы гуляли по городу, выпивали в пабе. Теперь Эллины рассказы были о том, как она хотела взорваться, но сдержалась. Как тактично уклонилась от ссоры на работе и вообще, о том, какая она хорошая. И о том, что не забывала сдерживаться. На мой вопрос, не ноющая ли от боли попа напоминала ей о том? Чуть покраснев, утвердительно качнула головой.

Результат необходимо было закрепить.

 — Всё ли ты мне рассказала?

 — Да. Эллка опустила глаза.

 — Я думаю, нет. Завтра вечером я приду к тебе, и мы продолжим наш разговор...

... Элла открыла дверь и, обняв, жарко поцеловала. Вдохнув запах парфюма, и ощутив тепло её тела, я еле совладал с собой.

 — Элла, ты что–то утаила от меня?

 — Нет. Женщина краснела и опустила глаза.

 — Хорошо. Разденься до белья, и мы продолжим.

Переступая босыми ногами по ковру, она, встала на середину комнаты лицом ко мне, оставшись в белоснежном белье, подчеркивающем её стройную спортивную фигуру.

 — На колени.

Я подошёл и встал напротив.

 — Теперь, ты будешь вспоминать, не спеша всё, что происходило. День за днём.

И вскоре, конечно — же, всё выяснилось.

 — Ты согласна, с необходимостью неизбежного наказания?

 — да.

 — Ещё раз и громче.

 — Да.

 — Принеси ремень. Где он?

 — Он в спальне.

 — Бегом принеси его. Быстро!

Элла рванулась с места.

 — На колени. Прижмись щекой и ладонями к ковру.

На белых ягодицах бледнели следы прошлого урока.

Встав над ней, покачав ремнем, зажал ногами бёдра. Слегка качнув ремнём, принялся методично, хлёсткими ударами обрабатывать ягодицы, не обращая внимание на её слёзные вопли, и не позволяя высвободиться. Излишней боли я старался ей не причинять, стараясь более в подсознании, чем на ягодицах закрепить следы от экзекуций.

После мы долго и страстно занимались любовью не в силах насытиться друг другом.

Мы не говорили несколько дней, я был занят, приходил домой поздно, сильно уставал. Наконец, когда я позвонил, Элла сказала, что она болеет, но всё у неё, конечно, хорошо. Я помчался к ней. Она пылала от высокой температуры. Я позвонил знакомому эскулапу. А в свободное до его приезда время наполнил пустой холодильник, и, не смотря на слабые протесты, умудрился приготовить что-то из ограниченного ассортимента старого холостяка.

Мне нравилось за ней ухаживать, и признаться честно, я очень привязался к этой женщине, и через несколько месяцев мы стали жить вместе.

... Курортный сезон был в разгаре. В лобби отеля было прохладно. За его стеклянными дверьми бесшумно плескались в окруженном величественными пальмами голубом бассейне постояльцы. Такси привезло мужчину и женщину. Они явно были влюблены друг в друга. Внезапно, помогавший им с кладью швейцар, уронил чемодан.

Молния сверкнула в прекрасных глазах незнакомки, она хотела что-то резкое сказать, но внезапно, виновато посмотрела в глаза своему спутнику, который иронично улыбнулся ей. Он слегка хлопнул свою спутницу по упругой попке. Она, закинув голову, подставила губы. Поцеловав, он обнял её за талию и повёл в номер по сверкающему огнями коридору.