Встреча двух любящих сердец

Страница: 14 из 14

Светлана относилась ничуть не лучше, чем к рабу. За малейшую провинность (например, за «тройку» в дневнике) «любящая» мама начинала кричать на Олю, таск — Это чем-то напоминает порнофильмы, — сообщил Юрий Светлане смущённо. ала её по комнате за волосы и за руки, выламывая их, после чего швыряла зашедшегося в истерике ребёнка на диван, срывала с него трусишки и начинала жестоко пороть по девичьей попке ремнём, приговаривая:

 — Так тебе, мерзавка, так! Заткни свою поганую пасть, гадина, или я тебя, сволочь, до смерти запорю!

 — Мамочка! — верещала та. — Моя любимая, хорошая мамочка! Прости меня, пожалуйста, милая мамочка! Я больше никогда-никогда не буду так делать!..

После порки разгорячённая садистка утаскивала ребёнка в ванную и ставила коленями на горох на весь вечер. После наказания Светлана несколько дней кормила девочку только несолёной, постной пшённой кашей. В такие дни доставалось и Юрию — и его Светлана жестоко порола плетью или солдатским ремнём. Но мужчине вытерпеть боль, обиду и несправедливость было, конечно, несравненно легче, чем малому ребёнку.

Нередко Юрий видел, как Оля усердно моет и начищает сапоги мамы кремом; Светлана придирчиво принимала у неё работу, и, если ей что-то не нравилось, наказывала девочку. Также Оле приходилось и мыть полы; мама при этом лежала на диване и покрикивала на дочь:

 — Кто же так моет, дубина ты стоеросовая! Руки у тебя, видно, не из того места выросли! Лучше, лучше тряпку выжимай! Да не в ту сторону отжимаешь, дурёха! Смотри, выведешь ты меня из себя!..

Кроме всего этого, Юрий ничего не знал о бывшем муже Светланы. На его осторожные вопросы та кратко отвечала, что они развелись, и вскоре, вообще, запретила мужчине задавать вопросы на эту тему.

Однажды Юрий отработал смену с утра и после обеда был дома. Помыл посуду, приготовил еду и приготовился к серьёзному разговору со Светланой. Та пришла из школы раздражённой, явно не в духе, и мужчина подумал, что момент для разговора он выбрал крайне неудачно. Тем не менее, откладывать его не хотелось — далее терпеть было невозможно.

Юрий налил Светлане в тарелку горячего супа; затем поставил перед ней картофельное пюре с котлетами, приготовил чашку негорячего кофе, какой любила Светлана. Поев и несколько успокоившись, женщина прошла в маленькую комнату, переоделась, накинула на себя домашний халат и легла отдыхать на диване. Юрий решил, что пора приступать к разговору.

 — Знаете, Госпожа, — опустившись на колени, произнёс он, — позвольте мне с Вами поговорить!

Женщина воззрилась на него с таким удивлением, как будто вдруг ожил камень.

 — Что ж, — изрекла она, — говори, коли есть такое желание.

 — Знаете, Госпожа, — Юрий кашлянул, — Вы извините, но так жить нельзя! Я уж не о себе говорю — о Вашей Оле. Нельзя так относиться к дочери!

 — Как именно? — холодно спросила женщина.

 — Так жестоко! Она ещё ребёнок, а Вы издеваетесь над ней хуже, чем над взрослой!

 — Это — мой ребёнок, как считаю нужным, так и воспитываю, — так же холодно ответила Светлана. — Как я понимаю, это — пункт первый твоего выступления. Пункт второй?

 — И ко мне Вы относитесь, как к какой-то бессловесной вещи! С Вашей стороны я вижу только унижения! Поймите, так нельзя строить долгосрочные отношения!... Простите, Госпожа Светлана, но я вынужден уехать от Вас! Я так больше не могу жить, понимаете? Отдайте мне мои документы... , пожалуйста! Видите ли, я не могу, не имею права влиять на Вас, поэтому мне придётся вернуться домой, на родину...

Юрий продолжал говорить, Светлана же смотрела на него по-прежнему холодно и насмешливо. И Юрий вдруг понял, что все его слова бесполезны — эту женщину ничем не прошибёшь. С равным успехом он мог бы выйти в чистое поле и произнести свой монолог, обращаясь к ветру. Дверь открылась, в комнату заглянула Оля.

 — Мама, — обратилась она к Светлане, — можно, я кусочек колбаски себе отрежу?

 — Пошла вон отюда, дрянь! — прикрикнула на неё женщина; дверь захлопнулась.

 — Вижу, бунт на корабле? — Светлана села на диване; видно было, что она с трудом сдерживает гнев. — Ты, мальчик, кажется, не понял, с кем имеешь дело? А теперь послушай! Ты всё стремился узнать про моего бывшего мужа? Ладно, держи!

Я тёрла тебе по ушам, что мы развелись. Нет, он у меня погиб на зоне. Да и до нашей женитьбы он успел отмотать срок; этим меня и покорил. Это был настоящий мужик! Не то, что ты — курица общипанная! — Светлана презрительно плюнула Юрию в лицо; тот стоял перед ней на коленях, не смея утереться.

 — Жили мы в другом городе, он работал, я сидела с Олькой; снимали комнату. Зарабатывал он гроши. И были у нас из мебели только диван, стол да детская кроватка. А потом завод, вообще, встал. Есть было нечего, и я начала выражать своё недовольство. Короче, капала, капала ему на мозги, он ушёл из дома, вернулся через трое суток, вручил мне деньги. Очень большие деньги! Я столько сроду в руках не держала! Иногда он приносил домой шмотки, но я требовала от него только мани — вещдоков мне на дух не надо, и я от них избавилась. А я умею требовать, ты это знаешь! Я потеряла счёт деньгам и начала их откладывать. Через год, втайне от мужа, я купила квартиру в этом городе — на имя мамы — и успела немного обставить её мебелью.

А потом мужа посадили за ограбления квартир и грабежи. Конфисковывать у нас было нечего, так что мы так и остались при своих интересах. Я с Олькой и мамой вскоре переехала в этот город и поселилась в этой квартире. А муж погиб в лагере. Как, за что и почему — тебе знать необязательно. Квартиру в том городе мама продала и купила квартиру здесь, — Светлана перевела дыхание. — Ты, чмошник, ты что-нибудь извлёк для себя из этого рассказа?

 — Да, — выдавил из себя Юрий — он был ошеломлён этой ужасающей откровенностью.

 — Как тебе известно, на тебе висит кредит. Где-то 40 тысяч. С процентами — 60 будет. Хорошо, ты решил уехать. Но у меня к тебе два вопроса. Первый: как ты уедешь без документов? И второй: как и на что ты будешь выплачивать кредит?

 — У меня, в конце концов, и родители есть, — пролепетал Юрий, — не дадут умереть с голода.

 — Я напишу о тебе твоим родителям! И по соседним адресам диски и фотографии с твоим участием разошлю! Я ведь снимала все наши «спектакли» скрытой камерой! А ты не знал об этом? Ославлю тебя на всю твою Нижегородскую область! И каждый встречный тебя будет спрашивать: «Скажи, Юрик, а ты, что, и вправду, какашку кушал? И девушку между ног лизал? А у меня съешь какашку? И п... у мне лизнёшь?» Ну, и так далее. Представляешь себе такую жизнь?... Я уж не говорю о том, что документов ты не увидишь, как своих собственных ушей!

Юрий замолчал: да, Светлана права. Если его адрес в райцентре, где он жил и работал, Ленина, 21, то очевидно, есть и Ленина, 20, и Ленина, 15... Точно так же обстоит дело и с домашним адресом его родителей. Да, жизни у него не будет, это точно! И документы Светлана ему не отдаст... До чего же она хитрая, сука!

 — Принеси кухонный нож! — потребовала Светлана. — И пакет!

Не смея возражать, Юрий выполнил приказание женщины.

 — Брось нож в пакет и подай мне! — приказала Светлана. — Думай! — продолжала она. — Решай, как тебе жить дальше!... Но ведь и это ещё не всё! Самое главное — на тебе висит долг в 100 тысяч рублей! И твои подписи, что ты признаёшь свои долги. У моего покойного мужа остались на воле друзья. Так я к ним подойду и намекну про твой долг. Тебя поставят на счётчик. Поскольку заплатить ты не сможешь, тебя продырявят — ещё раз, уже по-настоящему. А потом на месте ограбления квартиры или киоска найдут этот ножичек с твоими пальчиками и твой паспорт.

Светлана с насмешкой посмотрела на мужчину.

 — Зря ты возбухнул, мальчик! — с сожалением проговорила она. — И не таких, как ты, я через колено обламывала! Даже мой муж — муж, уголовник, ты представляешь? — стоял передо мной на коленях и просил у меня прощения!... А тебя, цыплёнка дохлого, я голыми руками придушу, одной соплёй перешибу!..

В комнате воцарилось тягостное молчание.

 — Ладно, доставай плеть! — смягчилась Светлана. — На первый раз, так и быть, прощаю тебя — ограничусь хорошей поркой. И благодари меня за мою доброту!... Тебе сколько плетей всыпать? Сто, двести? А может, триста? Чем больше, тем лучше!

 — Триста, — вынужден был попросить Юрий.

 — Ишь, герой выискался! — хмыкнула Светлана. — Ты хотя бы сотню выдержи!..

... Вскоре Юрий стал моим законным мужем. Так мы с ним и живём до сего дня — дружно и весело. Он вполне свыкся со своей жизнью, и она ему даже нравится. Тем более, что уйти от меня невозможно, и он это знает. Такой вот у нас с Юрой счастливый хэппи-энд получился.

p

Последние рассказы автора

наверх