Как моя строгая роскошная начальница западает только на черных. Глава 1.

Я работаю преподавателем истории в университете четыре года. На кафедре у нас большинство женщин. Есть отжившие бабы, есть средних лет разведёнки с ребёнком, ещё молодые как я лет тридцать с небольшим. Все они не могут затмить нашу заведующую кафедрой Анастасию Михайловну. Она роскошная русская зрелая женщина сорока одного года с немного полноватой пышной фигуркой, как говориться, каждый килограмм пошел куда надо. Одевается всегда в строгую деловую одежду, не забывая подчеркивать бабские аппетитные достоинства. Ее крупная объемистая грудь не меньше 4 размера заставляет трещать по швам блузки спереди, густые длинные высветленные в бело желтый волосы въедливо собраны наверх в пучок с заколкой, открывая шею с коричневой родинкой на молочной коже, юбки-карандаш ровно по колени и с разрезом, где при ходьбе видна полоска чулок и край ее соблазнительного бедра, высокие каблуки звонко стучат, по настоящему мощная бабская мясистая попа виляет из стороны в сторону и оттопырена назад полукругом.

Каждый мужик и озабоченные юнцы студенты сворачивают шеи, глядя на нее. Я точно знаю, что о ней мечтают все и втихаря дрочат. Мне противно это знать, ревную за это, но сам делаю то же самое дома по вечерам после работы. От зависти ее бабы живьем бы сожрали, а мужики воспользовались высшим положением, но она дочь главного ректора и все покорно улыбаются в ответ, чтобы не злить начальство. Вот так и живем.
Раз в два месяца у нее симпозиум. Там она читает лекции, налаживает связи с институтами Северной Америки. Один раз на пятиминутке Анастасия Михайловна сказала, чтобы на следующей недели я собирался ехать с ней для помощи. Считая дни я предвкушал, затаив дыхание, что смогу быть со своей любимой несколько дней! Я потратил все свои сбережения на новые рубашки, два костюма и обувь. Я хотел произвести впечатление. Тайные мысли представляли, что она выбрала меня неслучайно. Может она хочет познакомиться со мной ближе в нерабочей неофициальной обстановке? Каждую ночь я не мог уснуть, у меня были холодные ладони, сердце стучало. Обязательно признаюсь, как я ее люблю!

В самолете у нас были разные места. Когда мы вышли нас ждала служебная машина, припарковавшая у гостиницы. Ее номер был на четвертом этаже, мой был на первом. Только одну фразу мимолетным тоном я услышал от Анастасии Михайловны:
«Значит так, в этой папке двести с лишним листов, мне нужно, чтобы ты до завтра выбрал и отметил маркером только об успеваемости нашего факультета. Все ступай».
Я проводил ее взглядом. Она меня не видела в упор и не замечала новую дорогую одежду. Поднявшись на четвертый этаж, я отыскал дверь заветного номера. Внизу пришлось беседовать с администратором за стойкой. Взяток давать не умею, брать тоже, хорошо, что он быстро сообразил и сказал — «Все номера забронированы и оплачены. Если есть желание переселиться, то за свой счет и в исключительном порядке, чтобы никто не знал». Денег у меня оставалось мало, но я вселился за стену, где проживала моя любовь. Балкон оказался смежным с металлической трубой посередине. Нырнув под нее головой я оказался на территории Анастасии Михайловны. На окнах во все стены болтались раскрытые жалюзи от теплого ветра. Спрятавшись из-за угла, я мог видеть зал. Мне хотелось посмотреть на обожаемую женщину, потом нарочно создать шум. Когда она выйдет посмотреть появиться перед ней. Я бы начал разговор, пригласил спуститься вниз и угостить коктейлем. Но ее не было. Пришлось возвращаться обратно.

Вечером я почувствовал как мои пальцы и глаза заныли. Набор текста из папки не прекращался весь день семь часов подряд. Я хотел угодить Анастасии Михайловне, дать ей полностью перепечатанный текст. Неожиданно в коридоре громко засмеялись. За стеной послышался какой-то шум. Я сообразил, что это Анастасия Михайловна и выбрался на свой балкон. Оттуда я ничего не видел, и пытался слушать. У нее было открыто одно окно и она приглашала кого-то. Забежав к себе, я завязал галстук и накинул пиджак. В нем я не выгляжу такой дохлой жердью как в рубашке. Устроившись на балконе, я не мог ничего расслышать и решил рисковать. Я перелез на соседний и прижался к углу окна. Отсюда видно только одну комнату, но в ней никого не было. Свет потушен.
Разговоры прекратились. Из коридора быстро вышла моя любимая Анастасия Михайловна. Она в полумраке подошла к полке. Оглянувшись, что за ней никто не идет она взяла в руку что-то маленькое и выдавила себе на два пальца. Потом она едва раздвинула ноги и задрала юбку, чтобы рукой засунуть куда-то взад. Я растерялся. Я подглядывал, как моя серьезная взрослая начальница мажет себе область попы верно кремом! Было темно, но по силуэту я определил так. Она поправилась и вышла из зала. Я стоял на балконе и не мог поместить в голове увиденное. Но резко включился свет и мне пришлось вжаться только краем лица пытаясь видеть что будет.
В зал зашла Анастасия Михайловна и двое негров. Они были крупными, высокими, толстыми, лысыми и под лет пятьдесят. Оба в деловых рубашках и брюках. Начальница выглядела как всегда прекрасно в атласной серой блузке без рукавов, до колен черной юбке, чулках и на каблуках.

«Мистер Дайрон, мистер Джером, присаживайтесь. Прямо тут все и обсудим» — показала она на диван. Ее голос был не таким сухим как со мной. Она говорила в улыбке и щеки горели налитой кровью. Негры тяжко плюхнулись на диван. Один потянул Анастасию Михайловну за собой и она оказалась между ними.
«Мы вдвоем будем обсуждать все и сразу» — сказал крайний с сильным африканским акцентом. Он тыкал пальцем на Анастасию Михайловну, себя и второго. В его желтых глазах навыкате я заметил возбуждение. Второй расслаблено ухмылялся, кивая.
«Да, мы втроем все обсудим. Завтра предстоит серьезная лекция и обмен знаниями нам не помешает» — проворковала Анастасия Михайловна лукавым тоном. Я смотрел на нее и видел в ней незнакомое поведение не строгой начальницы заведующей кафедры в престижном институте Москвы, а возбужденной бабы. Она сидела зажатая двумя большими неграми и заигрывала с ними! Ясно, что никакая женщина не будет приглашать к себе в номер мужиков, чтобы обсудить только работу.
«Обсудим лучше это» — негр по-хозяйски запустил свою руку в откровенное декольте блузки моей начальницы. Она сразу сговорчиво застонала и закусила нижнюю губу от удовольствия. Я смотрел, как коричневая рука нагло просовывается в щелку вздыбленных грудей Анастасии Михайловны. Он уже вонзил пальцы глубже под низ и сжимал всем кулаком ее молочного цвета круглую прелесть. Второй подхватил мою начальницу за затылок и повернул лицом к себе. Он жадно всосался отвислыми губами в рот женщины и стал громко чмокать, пробуя на вкус. Она задышала похотливой раззадоренной белой сучкой между двух черных горилл!
Я стоял как вкопанный! Я подглядывал за обожаемой женщиной, которую пробовали на вкус два незнакомых негра! Один лапал двумя руками ее большие выпяченные груди и лизал языком по верхушкам, а второй ставил ей засосы на шеи и возвращался к раскрытым отдающимся губам.
«Да сука, покажи папочке» — громко засмеялся негр возбужденным голосом. Я видел, как моя начальница расстегнула ему пуговицы на рубашке и стала целовать его коричневый сосок на отвислой жирной груди. Она покорно смотрела снизу вверх, пока он на пару со вторым снимали с нее блузку и розовый лифчик. Я застал белую незагорелую кожу своей начальницы, которую всегда мечтал увидеть под одеждой в мечтах. Это были крупные освобожденные тяжелые груди зрелой бабы в самом соку. Они припали книзу, но казались налитыми и полными. Под ними показалась складка небольшого выпирающего живота с пупком, торчащего над поясом юбки. Я не знал, что делать. На моих глазах раздевали мою любимую и у меня начинал вставать! Я боялся, что это только начало морального падения моего идеала. Я не хотел, чтобы она позволяла каким-то незнакомым неграм делать с это ней! Я не хотел, чтобы она позволяла это делать себе, потому что по ней было видно, что она приглашала их только для одного.

Теперь ...