Приключения Буратины. Часть 6: Кошелёк или жизнь

над губками деревянной девочки. Медленными движениями насильница надевала себя на увеличивающуюся в размерах дубинку, ахая все громче, и старалась сделать так, чтобы нос таранил ее под разными углами, массируя чувствительные зоны сквозь тонкие стенки кишечника. Буратина языком разделила монетки так, чтобы за каждой щекой осталось по две штуки, и сквозь маленькую щелку, самым кончиком, коснулась сладкой мякоти влагалища. Это было слишком для разбойницы, челюсти ее свело, и она принялась кончать глухо хрипя.

Медленно, миллиметр за миллиметром, выскальзывал нос-член из зада бандитки. Буратина же опять плотно сжала зубы, не желая расставаться с монетами. Низкий разбойник понял, что их план провалился, и рассвирепел. Он схватил девчонку за ноги и начал колотить ее об землю. Высокая тоже присоединилась к нему. Трудно вообразить, чего они только не выделывали, чтобы заставить Буратину раскрыть рот. Если бы во время погони они не обронили ножа и пистолета, — на этом месте и можно было бы кончить рассказ про несчастную Буратину.

Наконец разбойники решили ее повесить вниз головой, привязали к ногам верёвку, и Буратина повисла на дубовой ветке... Они сели под дубом, протянув мокрые хвосты, и ждали, когда у нее вывалятся изо рта золотые...
На рассвете поднялся ветер, зашумели на дубу листья. Буратина качалась, как деревяшка. Разбойникам наскучило сидеть на мокрых хвостах...
 — Повиси, подружка, до вечера, — сказали они зловеще и пошли искать какую-нибудь придорожную харчевню.

За ветвями дуба, где висела Буратина, разлилась утренняя заря. Трава на поляне стала сизой, лазоревые цветы покрылись капельками росы. Девочка с кудрявыми голубыми волосами опять высунулась в окошко. Теперь ночная рубашка не скрывала ее молочно-белого тела. Сосочки налились за ночь, и теперь две бабочки, усевшиеся на них, ласково щекотали их своими большими крылышками. Она протёрла и широко открыла заспанные хорошенькие глаза.

Эта девочка была самой красивой куклой из кукольного театра синьора Карабаса Барабаса. Не в силах выносить грубых выходок хозяина, она убежала из театра и поселилась в уединённом домике на сизой поляне. Звери, птицы и некоторые из насекомых очень полюбили её, — должно быть, потому, что она была воспитанная и кроткая девочка. По крайней мере, так думала Мальвина. Звери снабжали её всем необходимым для жизни. Крот приносил питательные коренья. Мыши — сахар, сыр и кусочки колбасы. Благородная собака-пудель Артемон приносил булки. Сорока воровала для неё на базаре шоколадные конфеты в серебряных бумажках. Лягушки приносили в ореховых скорлупках лимонад. Ястреб — жареную дичь. Майские жуки — разные ягоды. Бабочки — пыльцу с цветов — пудриться. Гусеницы выдавливали из себя пасту для чистки зубов и смазывания скрипящих дверей. Ласточки уничтожали вблизи дома ос и комаров...

Итак, открыв глаза, девочка с голубыми волосами сейчас же увидела Буратину, висящую вниз головой.
Она приложила ладони к щекам и вскрикнула:
 — Ах, ах, ах!
Ее грудки всколыхнулись, спугнув шелковых бабочек. Под окном, трепля ушами, появился благородный пудель Артемон. Он только что выстриг себе заднюю половину туловища, что делал каждый день. Кудрявая шерсть на передней половине туловища была расчёсана, кисточка на конце хвоста перевязана чёрным бантом. Еще одним бантом он перевязал крупные гладкие яички. Артемон всегда так делал, чтобы меньше думать о пышной попке и ароматной норке Мальвины. На передней лапе его красовались серебряные часы.
 — Я готов!
Артемон свернул в сторону нос и приподнял верхнюю губу над белыми зубами.
 — Позови кого-нибудь, Артемон! — сказала девочка. — Надо снять бедняжку Буратину, отнести в дом и пригласить доктора...
 — Готов!
Артемон от готовности так завертелся, что сырой песок полетел от его задних лап... Он кинулся к муравейнику, лаем разбудил всё население и послал четыреста муравьёв — перегрызть верёвку, на которой висела Буратина.
Четыреста серьёзных муравьёв поползли гуськом по узенькой тропинке, влезли на дуб и перегрызли верёвку.

Артемон подхватил передними лапами падающую Буратину и отнёс ее в дом... Положив Буратину на кровать, собачьим галопом помчался в лесную заросль и тотчас привёл оттуда знаменитого доктора Сову, фельдшерицу Жабу и народного знахаря Богомола, похожего на сухой сучок.
Сова приложила ухо к груди Буратины.
 — Пациент скорее мёртв, чем жив, — прошептала она и отвернула голову назад на сто восемьдесят градусов.
Жаба долго мяла влажной лапой мягкий бутончик Буратины. Раздумывая, глядела выпученными глазами сразу в разные стороны. Прошлёпала большим ртом:
 — Пациент скорее жив, чем мёртв.
Народный лекарь Богомол сухими, как травинки, руками начал дотрагиваться до сосков Буратины, от чего они стали набухать.
 — Одно из двух, — прошелестел он, — или пациент жив, или он умер. Если он жив — он останется жив или он не останется жив. Если он мёртв — его можно оживить или нельзя оживить.
 — Шшшарлатанство, — сказала Сова, взмахнула мягкими крыльями и улетела на тёмный чердак.
У Жабы от злости вздулись все бородавки.
 — Какакокое отвррратительное невежество! — квакнула она и, слепая животом, запрыгала в сырой подвал.
Лекарь Богомол на всякий случай притворился высохшим сучком и вывалился за окошко.

Девочка всплеснула хорошенькими руками:
 — Ну, как же мне ее лечить, граждане?
 — Касторкой, — квакнула Жаба из подполья.
 — Касторкой! — презрительно захохотала Сова на чердаке.
 — Или касторкой, или не касторкой, — проскрежетал за окном Богомол.
Тогда ободранная, в синяках, несчастная Буратина простонала:
 — Не нужно касторки, я очень хорошо себя чувствую!
Девочка с голубыми волосами заботливо наклонилась над ней:
 — Буратина, умоляю тебя — зажмурься, зажми нос и выпей.
 — Не хочу, не хочу, не хочу!..
 — Я тебе дам кусочек сахара...
Тотчас же по одеялу на кровать взобралась белая мышь, она держала кусочек сахара.
 — Не хочу, не хочу, не хочу!..

Тогда Мальвина покраснела, как рак, смущаясь, юркнула рукой под платье, а когда достала ее, то два пальчика влажно блестели покрытые тягучей жидкостью. Девочка стыдливо закрыла глаза и провела пальцами по губам Буратины. Та принялась нежно их посасывать, наслаждаясь чудесным вкусом и ароматом, а когда все слизала, открыла свои хитрые глаза и произнесла:
 — Еще!... Пожалуйста...
 — Ты это получишь, если будешь меня слушаться, — сказала девочка.
 — Хотя бы один пааааааааальчик дайте...
 — Да пойми же, — если не выпьешь лекарства, ты можешь умереть...
 — Лучше умру, чем пить касторку...
Тогда девочка сказала строго, взрослым голосом:
 — Зажми нос и гляди в потолок... Раз, два, три.
Она влила касторку в рот Буратина, сейчас же сунула ему пальчики покрытые свежей порцией выделений и поцеловала.
 — Вот и всё...

Буратина думала по-другому. Она крепко схватила девочку за плечи и притянула к себе, затягивая ее язычок и играясь с ним своим. Мальвина отчаянно пыталась вырваться, а благородный пудель Артемон, вместо того, чтобы прийти на помощь, лишь украдкой подглядывал в окно, все больше ощущая давление бантика на раздувающиеся яички. Буратина упорно пробивалась к своей цели, и когда озорные пальчики коснулись маленького клиторка — Мальвина в раз обмякла, тело ее стало похоже на свежее тесто, а глазки с пышными ресничками томно прикрылись. Деревянная девочка упивалась сладким ротиком своей спасительницы, по-хозяйски орудуя в нежнейших складочках девственного влагалища. Ее собственная норка отчаянно сжималась от возбуждения, выдавливая чистые ароматные капельки. Не отрывая руки от мягкой киски Мальвины, девочка перевернула ее, непонимающую, на спину. Легкое платьице высоко задралось, ножки инстинктивно раздвинулись, грудь часто вздымалась. Ни одного волоска не украшало ее промежность, лишь розовый влажный бутончик красовался на фоне белоснежной кожи.

Буратина припала к влагалищу, посасывая губки и шапочку клитора. Прыткий язычок ловко гулял вдоль ароматной щелки. Краем глаза она заметила на столике толстенькую голубую свечку завитую спиралью и оценивающе провела по ней ладошкой и сладко задрожала внутри. Буратина приставила восковое основание к своей раскрывшейся розочке и плавно задвинула рельефную фигурку до упора. Тяжелое дыхание деревянной девочки смешивалось с хлюпающими звуками и тоненькими стонами Мальвины. Язычок Буратины словно сорвался с привязи, он порхал, как сумасшедший, чуть ли не завиваясь восьмерками, от чего Мальвина отрывисто вскрикивала, и было понятно, что скоро ее накроет оргазм невероятной силы. Рука без устали толкала свечку, раздвигающую мягкие узкие стеночки. Артемон за окном развязал бантик на яичках, те, почувствовав волю, раздулись еще больше. Одной лапой он водил по длинному красному стволу, покрытому скользкими выделениями. Первой кончила Буратина, резко прогнув спину и схватив Мальвину за бедра, притягивая ближе к себе. Свечка выскочила из содрогающегося влагалища и глухо ударилась об пол. Язык, проникший в нежнейшую норку очень глубоко, вдруг выскочил, и кончиком ударился о перевозбужденный клитор. Мальвина на секунду вся сжалась, дыхание ее оборвалось на коротком «ххаа...», ладошками она вцепилась в скомканное одеяло, рот был широко открыт, а длинные ресницы мелко дрожали. И тут влагалище и анус ее резко начали пульсировать, девочка издала тихое и долгое «ааааааааааааааа», и, сжимая мягкую грудь, сильно откинула голову назад, демонстрируя милейшую шейку. Артемон больше не мог сдерживаться, и гигантский запас спермы фонтаном начал брызгать на стену домика, а яички становились все меньше и меньше. Буратина без сил вскарабкалась на постель, и прислонившись к груди Мальвины щекой тихо засопела, уставшая от пережитого страха и оргазма.

Вопросы, отзывы и предложения отправляйте на почту don.diego@bk.ru, постараюсь ответить всем.
Берегите себя и своих близких.
С уважением, Диего Холмс.