Охота на Virvolantes

жертву, а израненных или убитых оставляют самкам в обмен на спаривание. Отсюда можно предположить, что самки, ищущие по ночам падаль — это молодые особи не торопящиеся становиться матерями и вынужденные рассчитывать на свои силы в поисках «сладкого десерта». В теории, половой акт с молодняком, может быть долгим и безопасным потому как: «они как комары — после укуса не вынут клыки пока не напьются, и не смотря на то, что крови им надо не много, высасывают её по неопытности очень медленно».

В скором времени он приземлился у моих ног — значит всё чисто и в округе больше никого. Как давно я этого ждал — наконец-то мы встретились лицом к лицу. Действительно, похож на летучую мышь, только в два раза крупнее «обычной», с лицо похожим на приплюснутую морду собаки, с натянутым поверх голым черепом. Отвратительно существо! Посмотрев на меня парой светящихся глаз, оно начало преображаться со скрежетом увеличиваясь в размерах.

Вот он «человеческий» облик — ростом чуть больше подростка, худенькое тельце с серовато-зеленый оттенок кожи, ушки — длинные как у эльфа, только слегка «подкрученные» внутрь и с небольшими кисточками на кончиках, небольшой носик — со слегка приподнятым к верху кончиком, полностью черные глаза. Из индивидуальных особенностей у неё были средней длины рыжие и очень грязные волосы. Сидит себе сейчас на корточках и «осматривается» по сторонам.

Вдоволь «осмотревшись», она, ведомая запахом свежей крови, стала совершать первые шаги — осторожно ступая по моему телу, приближаясь со стороны ног к голому торсу. Мне специально пришлось лечь головою к толстому дереву, что бы у неё не возникло мысли зайти со стороны неё и тем самым создать мне дополнительные сложности.

Самочка и в правду молодая, судя по гладкой коже и маленькими грудками, которые у неё, в отличие от человеческой женщины, начнут расти одновременно с прохождением периода первой беременности. Я наблюдал за ней, спокойно двигая головой и совершенно не боясь тем самым спугнуть. Она — слепая, как и все Нетопыри. Но смело компенсирует этот недостаток отличным слухом и обаянием, которые, на моих глазах, успешно применяет.

Она присела ко мне на живот и стала тыкать по мне пальцами, проверяя мою реакцию, и надо заметь было сложно не среагировать, её заострённые ноготки хоть и не глубоко, но ощутимо вонзались мне в кожу. Я старался не засмеяться от того как её тело, покрытое мелкими и еле заметными как у младенца волосиками, щекочет меня, когда она наклонилась вперед к месту пореза на груди и, высунув тонкий язычок, слизнула вытекшую капельку крови.

Лицезрение её голого, вполне себе девичьего, тела вкупе с бурлящими в голове мыслями о предстоящем — предательски заставили мой орган подняться, а сердце забиться с невероятной быстротой. И если первое осталось без её внимания, то второе никак не могло. Она услышала! Но к счастью для меня это её не испугало, а наоборот заинтересовало она, прислонив ухо к моей груди, стала слушать. Видимо это приносило ей наслаждение, и она довольно прошипела, приоткрыв ротик и сверкнула парочкой остреньких клыков. От их вида стало страшно. Меня затревожила мысль, что укус таким зубками может стать последним, что я в своей жизни увижу — укуси она меня не туда куда надо.

Но пути назад все равно уже не было — девочка наконец-то решилась. Я это понял, когда она принялась лизать мне шею. Это стандартная процедура для любых хищников, призванная смягчить кожный покров жертвы для нанесения более глубокого укуса. А я молился богам, чтобы этот «мышонок» не убил меня. И вот она медленно погружает клыки в мою плоть. Надо заметить, благодаря её слюнной смазки, я не чувствую никакой боли. Прикрыв глазки и обняв меня за плечи, она принялась тихонечко причмокивать — давая мне понять, что процесс пошёл.

Я решил действовать. Не торопясь, подняв руки вверх, одну я — занёс за её затылок, другую — над ягодицами. Полностью погруженная в процесс, она ничего не заметила. «Давай» — крикнул я себе и, обхватив свою «жертву», резко кувыркнулся по земле, оказавшись над ней. Пока ещё не совсем понимая, что происходит, она никак не среагировала на мои действия. Поэтому я спокойно приспустил штаны и предпринял первые попытки приложить свой член к её маленькому бутончику. Было довольно узко, проникнуть туда оказалось сложнее, чем я думал. А Нетопырёнок наконец-таки почувствовал неладное — заерзал ногами и захлопал меня по спине ладошками. На большее противодействие человеку у него просто не хватило смелости.

 — Тихо птенчик, тихо. Всё закончится быстрее, если ты не будешь сопротивляться — приговаривал я, помогаю рукой своему члену проникнуть в неё. Когда это удалось, я резко двинул тазом вперед, заставляя плотные стенки влагалища нехотя разойтись и остановился, когда почувствовал преграду, поняв, что просто дальше некуда двигаться. В ответ на это на мгновение каждый мускул её тела напрягся, сделав его твердым подобно камню. Руки резко ударились о мою спину, воткнув в меня ногти. Ноги обхватили меня и крепко сдавили, словно пытаясь переломить хребет. Из её рта донёсся слабенький писк. Укус слегка ослаб — я почувствовал, как по моей шее из-под её губ потекла тонкая струйка крови и закапала на землю.

 — Не сопротивляйся, малыш. Это бесполезно. Согласись — ты сама напросилась! Это послужит тебе отличным уроком. Следующий раз трижды подумаешь, прежде чем лакомиться человечиной — выговаривал я, сквозь боль которую мне причиняли её пальцы — сжимавшиеся на моей спине всякий раз как я вторгаюсь в её лоно. Оно было очень неподатливое — стоило только сделать движение назад как его стеночки тут же резко сходили и при обратном движении вновь пытались всеми силами помешать моему члену. Это приносило удовольствие наряду с неслабым дискомфорт.

Трахать её было не очень удобно ещё и потому что я был ограничен в подвижности — приходилось крепко придерживать её голову, дабы в момент — если она начала бы дёргать головой, я бы не остался без куска шеи. Через какое-то время она смирилась с происходящим и полностью расслабилась, больше не мешая мне спокойно её сношать ещё десять минут, пока оргазм, предательски решивший закончить сие действие, не заставил меня кончить. Я сделав пару сильных и резких завершающих движений, решив заполнить самочку семенем. Ей от этого ничего не будет, а мне дополнительное наслаждение.

А то, что произошло дальше, я до сих пор вспоминаю с печалью на сердце.

Понежившись на её мягком и тепленьком тельце ещё минут, я открываю глаза и вижу — она больше не пьёт мою кровь, и, пихаясь руками и ногами, пытается выбраться из-под меня. Я вскакиваю, предварительно вытащив из-под одеяла кинжал, и став в боевую стойку жду её дальнейших действий — набросится ли она на меня или нет. Почувствовав свободу, она резко встает с земли и прижимается спиной к дереву. Она стоит: широко раскрыв ротик и глазки, мотает головою из стороны в стороны и тяжело дышит, заставляя неистово сжиматься грудь, одна рука лежит на животе, другая на промежности, ноги трясутся. Я понял — она шокирована. Сейчас в глубине её организма, протекают доселе не знакомые ему процессы. Вынув из киски пару, ранее запущенных туда, пальчиков она судорожно поднесла их к носу, с них капала смесь из моей спермы и ей крови. Обнюхав — завизжала. Она, удовольствия от спаривания не получила ни какого, кроме боли ничего не почувствовав. Если бы могла плакать, то сейчас бы стояла по полено в луже от собственных слёз. Решив, что столь призывный вопль может ничем добрым не кончится — я, забыв про вещи на земле, принялся бежать из лесу. Добравшись до дома, я запер дверь и завесил окно в своей комнате.

Всю оставшуюся ночь я не мог спать спокойно. Мешала жуткая боль, кое-как обработанных, ран на спине и всплывавшие перед глазами образы Нетопыренка. В итоге так и не выспавшись, утром я предстал перед собранием гильдии во главе с Сигурдом. Он приказал обнажиться. И я молча разделся и продемонстрировал всем свои раны: синяки на ногах и пояснице, глубокие рваные раны на лопатках и плечах и прокол с кровоподтёком на шее. Под общий гул голосов, старики одобрительно закивали в сторону главы гильдии, а он в ответ взял свой топор и указал им на меня. Так начался ритуал посвящения, по завершению которого я стал членом гильдии. Никто не задал мне вопросов, откуда у меня за ночь появились эти раны, хотя вчера на мне не было ни царапины. Им всё уже рассказал Сигурд. И я не удивился, что его рассказ не имел ничего общего с заданием данным мне.

После собрания я спросил у Сигурда:

 — Много ли человек прошло через это испытание кроме меня?

Сигурд ответил с улыбкой:

 — Идея об «этой глупости» томилась у меня в голове уже пару десятилетий, за которые она помогла разогнать не один десяток надоедливых хиляков, трусов и идиотов. А ты сообразительный оказался — понял, что от тебя требуется. Отличные раны. Чем ты их хоть нанёс себе?

Но увидел на моем лице неподдельную печаль — он тут же сделал серьезное лицо и не менее серьезно спросил:

 — А ты что? И вправду там... в лесу... ну того... смог?

Я пару раз кивнул головой и вкратце рассказал, как было дело.

 — Да уж. Признаюсь, недооценил я тебя. Ладно, успокойся всё уже в прошлом. Да и стоит ли тебе печалиться? Ты же получил должность и стал на голову выше всех простых воинов в гильдии. Но на твоём месте я бы о своем лесном приключении никому бы не рассказывал. Ты понимаешь о чём я?

Я очень хорошо понял! И принял решение — никто и никогда не узнает о моей «охоте». Хотя бы, потому что стыдно и неприятно будет вспоминать о ней.

Решили попробовать? Что ж вперед. Если вы крещённым — на костре, конечно, Вас не сожгут, ведь святая церковь, как я уже сказал, не считает Нетопырей нечистой силой. А вот кастрировать за скотоложство — вполне додумаются. А если нет — тут мне добавить нечего.

E-mail автора: Yuribk@bk.ru