Охота на куропаток во сне и наяву. 12. "Это не Вивальди!"

 — Вот если бы вы чуточку потерпели и дали мне возможность войти в вас именно в такой позе, то у вас действительно спёрло бы дыхание от ощущения того, как в вашу гайку ввинчивается мой болтик, который, кстати, начинает, кажется, терять необходимую упругость...

И взяв её ладонь, направляет к предмету разговора и кладёт на него.

 — Не правда ли?

Она не отвечает, но и ладонь свою обратно не забирает, а малость спустя даже легонько пускает в ход пальцы.

 — Болтик, говоришь? Да...

 — Что? Хочется сказать: так себе?

 — Это ты так сказал, а не я...

 — Но, наверно, подумали...

 — А может всё-таки не будем друг друга мучить и поспим?

 — Я-то засну тут же... И мне снова приснится что-нибудь приятное... А вот вам, боюсь, по прежнему будет не до сна... Так что давайте завершим то, ради чего мы здесь оказались, а потом, облегчившись, может быть, и вздремнём пару-другую часиков... Как там моя пташка? Готова к взлёту?

 — Пташка, болтик — слова-то какие употребляешь! — удивляется Нинель, слегка потрясывая эту «пташку» кончиками своих пальцев.

 — А ты какие употребляешь?

 — Ого! Какой прогресс: он уже на «ты» перешёл!

 — Как говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься... Я-то вот набираюсь, — не то что некоторые!..

 — Это ты меня имеешь в виду?...

 — А кого же?

И для убедительности своих слов целует её в губы и снова принимается мять груди.

 — А чем я сейчас занимаюсь? — вопросом на вопрос отвечает она, сжимая и поглаживая его инструмент.

 — Чем? — подхватывает он. — Можешь вслух признаться?

 — А может хватит словоблудием заниматься?

 — Согласен, хватит!... Орудие, спасибо вам, готово к бою, и пора от слов снова перейти к делу...

 — Ну, если меня снова называют на «вы», то мне, наверно, ничего не остаётся, как посчитать ваши намёки оскорбляющими мою честь и отвергнуть их... Уберите свои наглые руки от меня!

 — Нет, нет! Я оговорился. Просто в этом плане я очень консервативный, и переход на «ты» мне даётся гораздо труднее, чем...

 — Чем что?

 — Чем мы, было, уже занялись, и чем я вновь собираюсь заняться...

И, перенося левую ногу через неё, приподнимается на коленях, сжимая ими её бёдра.

 — Но только не так, как ты хочешь, а так, как я привыкла, — отве-чает она, скрещивая обе руки на бёдрах.

 — Как понять этот жест? — вопрошает удивлённо Женя.

 — А так и понимай!...

 — Значит, если я не приму твоё условие, мне путь к твоему алтарю заказан?

 — Мудрёно говоришь, но суть моего ультиматума до тебя, кажется, дошла...

 — А если приму, то никаких препон не встречу?

 — Догадливый!

 — Хорошо, согласен!..

 — Это меняет дело, — произносит довольно Нинель, разводя ладони рук и убирая их с бёдер. — Давно бы так...

Женя наклоняется над ней и целует, после чего одной рукой овладевает грудью, а другой задирает подол её комбинации и направляет свой инструмент туда, где тот уже, вроде бы, уже побывал. Хотел, было, остановиться в преддверии, чтобы по привычке потереться о створки, но в последний момент передумал и сразу же погрузился в глубину её расщелины, показавшейся ему на этот раз ещё более обширной, чем несколько минут назад. «Ну и лоханка!» — подумал он про себя и возобновил необходимые в таком положении движения вперёд и назад. Она лежала под ним неподвижно, закрыв глаза, хотя на поцелуи отвечала и даже руками обхватила его торс.

«Интересно, чувствует она что-нибудь, в отличие от меня?» — продолжает мысленно разговаривать сам с собой Женя, не решаясь задать ей этот вопрос и предпочитая просто считать про себя: «И раз, и два, и три, и четыре... «. Дойдя до сорока сбивается и начинает новый отсчёт, и опять сбивается... Но вот он явственно ощущает, как под ним судорожно касаются друг друга её ляжки — и один раз, и другой, и третий — и как каждый раз при этом её обширная утроба на какую то долю секунды суживается и в этот момент словно манжеткой слегка схватывает его стерженёк, — и один раз, и другой, и третий — от чего тот вздрагивает и явно прибавляет в бодрости, да, пожалуй, и в упорстве.

 — Кончаешь? — спрашивает он её и прибавляет в силе и темпе ударов.

Однако вскоре снова ощущает, что совершает толчки в какой-то пустоте. Пробует делать это, придерживаясь сначала одного края её лона, потом другого. Нинель, вроде бы, чаще задышала, крепче обняла его, сама задвигала задом. И опять её бёдра начинают дёргаться, а он опять почувствовал моментальные прикосновения манжетки. Но только на несколько секунд...

«Вот маята!» — сетует про себя он, а вслух произносит:

 — Ты кончила или нет? Скажи, а то я больше не могу так...

 — Как?

 — А вот так, не чувствуя тебя почти... Неужто тебе это нравиться?

 — Моментами ничего!... Вот сейчас, например, уже в третий раз...

 — Я тоже что-то почувствовал... Но этого мало... Мы так никогда не кончим...

 — Такова, видно, моя участь...

 — Кто ж тебя так рас... разворотил?... Муж?

 — Да нет... Давно это было, быльём поросло... А вот поди ж ты... Всю жизнь теперь зубами скрежетать от злости приходится...

 — Да, ни себе удовольствия, ни другим... Где ещё найдёшь с такими достоинствами?... Тем более с такой капризной привередливостью... Ой, прости, я, кажется, вышел вон!..

 — Всё, что ли?...

 — Да нет, вроде бы, не всё, не кончил ещё... Так и есть... Но утомился больно уж... И подарочек твой резиновый на самом кончике повис, и всё ещё не заполнен... Убедись сама...

 — Ну вот ещё!

И всё же руку свою, наложенную им на его инструмент, не отдёргивает, только произносит с упрёком:

 — Все вы, мужики, такие!

 — С кем поведёшься, от того и наберёшься... Ты же не хочешь кончать?

 — А ты?..

 — Хотел бы... Да куда там в такой броне да в такой... Не знаю, как это сказать...

 — Да уж говори, не стесняйся... Калибрами не сошлись, как говорят военные. Или, как сказал мне один мой ухажёр. в калошах да по слякоти... Не так ли?

 — А вот признайся, у тебя роман с этим ухажёром долго длился? Или ты его после этого и не видела?

 — Видела, да романа больше между нами не было...

 — Ты не хотела, или он?

 — Ни я, ни, думаю, и он.

 — И со мной, наверно, больше не захочешь?

 — Наверно...

 — А понимаешь ли ты, что сама виновата на две трети, если не больше?

 — Понимаю, и тебя не виню... Говорила уж, что так, наверно, у меня на роду написано...

 — Ты хочешь сказать, где ж найти такого, кто бы не уступал тебе в размерах?

 — Да чего ты меня всё пытаешь: что да как? Не привыкла я гово-рить о таких вещах... В первый раз со мной такое, чтобы с мужиком откровенничать...

 — С бабами, конечно, легче... Да какой толк от этого... такие же дремучие и такие же, уверен, невезухи...

 — Вот именно, толку никакого... Так что давай прекратим эту бесполезную болтовню...

 — Почему бесполезную? В знании — сила! Вот ты, согласилась, например, убедиться в каком состоянии ...  Читать дальше →