Ирония любви

2. Любить по-русски.

Если бы сейчас кто-то сорвал стоп-кран, и я кувырком полетел на пол, то не так бы удивился, чем когда услыхал такой ответ.

Что-о-о?! Михаил — твой отец?! И он знает об этом?

 — К счастью, нет.

 — Но ты-то откуда это знаешь?

 — Я сразу узнала его, как только вошла в купе. Его трудно не узнать. За прошедшие двадцать лет он почти не изменился. Разве что поседел чуть-чуть. Да ты сам сейчас убедишься в этом. Она включила настольную лампу, взяла сумочку со стола, открыла ее и вынула конверт.

 — Вот, — она протянула его мне.

Я открыл конверт, вынул фото. На нем был мужчина совсем не похожий на Михаила.

 — Это кто?

 — Ах! Это первый муж мамы. Ну, тот, который тогда поймал Михаила, когда он «воевал» с «рыболовной сетью». Он, к несчастью, был импотентом. Они тогда специально разыграли тот спектакль на кухне: мечтали заполучить бэби от красивого мужика.

Я вынул второе фото и сразу узнал Михаила. Все те же цыганские глаза, нос с горбинкой, пухлые, страстные губы и эти же столь знакомые очки. На оборотной стороне фото была надпись двадцатилетней давности: «Дорогой Лизи от любящего Михаила».

 — Он все еще любит твою маму? — кивнул я на фото.

 — Любил когда-то, пока я не родилась. Как только я вякнула первое «агу», он тут же слинял, кот облезлый. Он, видишь ли, не хотел связывать свою свободу узами брака. Мама так втюрилась в него, что потеряв голову, тут же развелась с мужем. А он очень любил ее. Даже тогда помог ей разыграть спектакль с «рыболовной сетью», да и раньше прощал ей подобные «шалости». Он мечтал стать моим отцом, так как любил детей. Но Михаил все испортил...

 — И тогда он больше не заглядывал к вам?

 — Почему же. Иногда появлялся, даже катал меня на шее, но потом переехал в другой город, и связь оборвалась. Присылал иногда поздравительные открытки и только. А мы с мамой тогда очень нуждались. Переехали в однокомнатную квартиру, мама стала работать машинисткой, часто брала работу на дом, я до сих пор стук пишущей машинки не переношу, даже компьютерной.

 — Мама так и не вышла повторно замуж?

 — Нет.

 — Почему?

 — Она продолжает любить этого «бугая», и я догадываюсь почему.

 — Чем же он так пленил ее?

 — Ну, во-первых, он не дурак, умен, воспитан, достаточно хорош собой. Он и сейчас неплохо смотрится, не так ли?

 — Да. Я обратил на это внимание. Но, как мне кажется, есть и другая причина. Или я ошибаюсь?

 — Есть. Когда мне было пятнадцать, я случайно подслушала, как мама делилась сокровенным с одной из лучших своих подруг.

 — И что же это, если не секрет?

 — Сама я не видела, но если верить маме, то она была на седьмом небе, когда ложилась под него. У него богатырский член... Вчера это можно было проверить, а потом повеситься... Слава богу, что у меня хватило разума и сил не сделать этого.

 — Милая ты моя девочка, — подсел я к Саше, обнял и стал целовать ее соленые от слез глаза и щеки.

 — Хотя ты уже не мальчик, и лет на десять старше меня, но мне так хорошо с тобой, — обняла она меня за шею, прильнула к ней и разразилась рыданиями. Я не отстранил ее, крепко прижал к себе, поглаживая по вздрагивающей спине. Я понял, что это нервный срыв, и он достиг апогея, а теперь напряжение спадало, уходя вместе со слезами.

 — Куда ты едешь? — тихо спросил я.

 — К бабушке. Ей уже за семьдесят. Живет в деревеньке под Питером, а у меня сейчас каникулы. Еду помочь ей по хозяйству.

 — Ты где учишься?

 — В инъязе на третьем курсе...

 — Какие языки?

 — Английский, французский, немецкий — в совершенстве, испанский и португальский пока со словарем. Грызу японский и китайский. Трудно, аж жуть...

 — О-О-О! Это хорошо, — похлопал по ее руке, довольный, что стресс прошел, и девушка успокоилась.

 — Умница! Не жалеешь, что со мной?... , — указал я на постель.

 — Нет. Ты мне сразу понравился. Вообще-то я очень разборчива в мужчинах. Если по-честному, то ты у меня третий...

 — А первые двое кто были?

 — Да так. Не стоит вспоминать. Первым был одноклассник. За одной партой сидели. Он меня по коленке тоже потихоньку гладил. Как-то остались после уроков. Он снял с меня трусики и сам испугался. Руки у него тряслись, словно от лихорадки. Все никак не мог попасть, пока я ему не помогла. Лежали прямо на полу, между столами.

 — Завидный опыт. Мы тоже тут почти на полу, — пошутил я.

 — Тсс... А то не буду рассказывать.

 — Извини. Продолжай.

 — Он вставил, несколько раз качнул и тут же выхватил своего «героя», окропив меня его «слезами». Впервые видела, как мужчина сливает...

 — Ну и как?

 — Не клево. Пару раз брызнул и конец. Прямо смешно, что из этих капель получаются дети. Он так осторожничал, что даже девственности не лишил...

 — Неужели не пробил?

 — Нет. Не успел сунуть и сразу назад. Я даже рассмеялась. Как-то видела у подруги порно-видик. Там такие «жеребцы» вот с таким «хозяйством», а этот просто пигмей со своим мини-членом.

 — Я не очень смущаю тебя такими откровенными вопросами?

 — Нет. Мы же близки, не так ли? — притянула она меня к себе и крепко поцеловала в губы. У меня тут же зашевелился член. Не могу я спокойно реагировать на женские поцелуи.

 — Ну, а во второй раз?

 — Легла под ректора, когда поступала в институт. Тут пришлось попотеть. Надо было отрабатывать должок за проходной балл. Там конкурс был десять человек на место.

 — И не противно было ложиться под старика? Чай, он был уже не молод?

 — Чуть старше тебя. Стройный, сухой, подтянутый и очень деловой. Пригласил меня в свой кабинет, налил рюмку коньяка, объявил о приеме и тут же щелкнул дверным замком.

 — Что? Сейчас?! — растерялась я.

 — А зачем тянуть?"Хорошо яичко к пасхальному дню», — ответил он и запустил руку под юбку. Он оказался мастаком по этой части. Видимо ни одну студенточку опробовал. Так работал пальцами, что ноги сами в стороны поехали, а когда он припал губами и заработал языком, то я совсем раскисла и сама улеглась на стол. Он был, как говорится, «из конюшни породистых жеребцов», и ему не составило особого труда классно отшворить молодую, неопытную кобылку. Когда кончил, вытер об мою юбку своего «молодца», крепко поцеловал в губы и поблагодарил. Так и сказал: «Спасибо тебе, красавица, что донесла до меня свою девственность».

 — Да. Везет же людям. А тут уже тридцать и ни одной целочки. Все уже трахнутыми достаются. Даже не знаю, что испытывает мужик, когда целку рвет, — горестно вздохнул я, прикинувшись этаким обиженным и обойденным.

 — Не казнись. Девчонку проткнуть не ахти какое удовольствие. Девка визжит, боится, ей больно, кровь и прочие неудобства. Многие стремятся к этому гордыни ради, что вот он — первый. А к чему она, эта гордыня? Разве в этом счастье?

 — А в чем?

 — В любви, милый, в любви, — дотронулась она своим маленьким пальчиком до кончика моего носа.

 — Пожалуй, ты права. А меня ты любишь?

 — Трудный вопрос. Ты очень симпатичный и нежный. А это уже немало. Любовь приходит не сразу. Бывает, что явится нежданно, как у моей мамы, но это — редкость. Чаще мы сами творим свое счастье, не так ли, милый?

«Умная девушка. Как она выгодно отличается ...