Белоснежка

игриво подставила щечку и показала на нее пальчиком.

Молчун неумело ткнулся в нежную щечку и быстро вышел.

Белоснежка потянулась, вскочила с низкой кроватки. Улыбаясь, она прошептала сама себе: «Где этот милый ворчунишка, что подглядывал за мной?» С этим девочка вышла из спальни.

Чихун и Весельчак на дворе мастерили кроватку для гостьи, Соня набивал матрац, Док в кабинете подводил итоги проделанной работы, Глупыш мешался всем понемногу. Молчун в одиночестве пил молоко. Ласково улыбнувшись ему, Белоснежка спросила, где Ворчун. Молчун коротко мотнул головой в сторону, немного смущенно разглядывая красотку, которую только что поимел. Белоснежка снова улыбнулась и направилась разыскивать Ворчуна.

Она нашла его на заднем дворе в зарослях лебеды, яростно надраивавшего свой внушительный кол. При приближении девочки гном торопливо спрятал восставшее хозяйство в штаны и угрюмо спросил:

 — Что ты здесь забыла?

 — О, Ворчун, милый Ворчун, почему ты сердишься на меня? — с этими словами Белоснежка опустилась на колени и засунула руку в штанишки гнома, нащупав там то, что он безуспешно пытался там спрятать. — О-о! — Лукаво улыбнулась Белоснежка.

Ее рука принялась совершать ласкательные движения по толстому стволу.

 — Ты все еще сердишься на меня?

Ворчун хоть и млел от ласк мягкой девичьей руки, а все равно проворчал:

 — Посуда не мыта, одежда не стирана, завтрак не готов!

Белоснежка немного убыстрила свои движения, поплотнее обхватив тонкими пальчиками ствол.

 — Молчун сейчас помоет посуду, Глупыш уже отжал выстиранную одежду, а завтрак, может, ты приготовишь? Кстати, ты можешь наказать меня...

 — И накажу, — суровый голос Ворчуна дрогнул, так как ноготки девочки нежно впились в тугую головку.

 — Ну, так накажи, — мило улыбнулась Белоснежка и быстренько повернулась. Встав на четвереньки, она задрала повыше юбочку и призывно вздернула попку. Пальчиками она раздвинула влажные лепестки, приглашающе обнажив вход в пещерку. Ворчун недолго сопротивлялся. Спустив штанишки, он направил толстый стержень в Белоснежку.

 — О-о, да, да... — застонала девочка, закатывая глазки от нахлынувших чувств.

Ворчун вцепился руками в бедра и принялся наяривать девочку от души.

Белоснежка, постанывая и сотрясаясь от мощных ударов, вдруг заметила, что из-за угла домика выглядывает любопытная мордашка Глупыша. Она поманила его пальчиком.

 — Тебе... ох... интересно, малыш? Уф-ф... о-ооо... Иди сюда-а-аааа... У-у-уу, какой проказник этот... ох... уф-ф... Ворчун, правда? — обратилась Белоснежка к Глупышу, когда тот приблизился.

 — Что у нас тут есть? — Белоснежка улыбнулась и положила ручку на весьма ощутимый бугорок Глупыша. — О-о, да ты тоже весьма хорош.

Мило улыбаясь, Белоснежка ласково спустила штанишки гномика и очутилась перед твердым столбиком. Она нежно провела по нему пальчиками, стараясь подмахивать попкой продолжавшему буравить ее сзади Ворчуну.

 — Ты такой красивый! — сказала девочка и чмокнула Глупыша в навершие. — А-а, а-аа, а-ааа... — застонала Белоснежка, т. к. Ворчун, видя как она нежно целует столбик Глупыша, удвоил силу ударов. Когда запыхавшийся Ворчун взял небольшую передышку, Белоснежка снова чмокнула красную головку.

 — Я определенно хочу попробовать вот это. — Промурлыкала девочка и раскрыв ротик поглотила стержень, принявшись нежно посасывать его. — Какой вкусный!

Потом она принялась целовать кол, вылизывать его язычком, мурлыкая от удовольствия. Гномы не смогли долго выдержать и под стоны и мычания девочки пустили в нее жаркие струи с двух концов.

 — Вы — просто прелесть, мои хорошие. Я вас люблю!

Белоснежка поочередно чмокнула обоих гномов. Потом она поднялась на ножки, одернула юбочку и направилась за угол.

Док сидел за широким столом и деловито перебирал бумаги. Губы его едва заметно шевелились:

 — Тонна породы... Это здесь. Ага. Руды мы добыли... Белоснежка? — Док оглядел ладную фигурку девушки, не забыв полюбоваться просвечивающими сквозь ткань округлыми очертаниями с темными пятнышками сосков. — Ты хочешь поучиться вести дела? — Док напустил на себя деловитость.

 — Да-да, — мило улыбнулась Белоснежка.

Она подошла к столу и нагнулась над бумагами. При этом перед носом Дока открылась в вырезе восхитительное зрелище — упругие молодые груди, уже ничем не скрытые.

 — Вот здесь, — показал Док, — я записываю, сколько породы мы выработали.

При этом Док словно невзначай поднял руку и у него в ладони оказалось полновесная упругая тяжесть.

 — М-м... — выдохнула Белоснежка и проворковала: — А здесь что? При этом она потянулась вперед, отчего ее грудь в руке Дока заволновалась, как живая. Заодно ее попка почти обнажилась. Док отклонился, обозревая прелести девочки. Его вторая рука проникла между девичьих ножек и легла на розовые лепестки.

 — А тут у меня руда.

 — Да-а? — Белоснежка лукаво посмотрела через плечо на гнома. — О-о-о, Док... О-о-о!!!

Пальцы Дока вовсю исследовали девичьи глубины, а сама Белоснежка извивалась на них. Потом она наклонилась и, расстегнув штанишки, промурлыкала:

 — Ты такой милый, у тебя такой большой! М-м, м-м, м-ммммммм...

Нежный ротик поглотил увесистый кол, глазки закрылись от удовольствия, а язычок заметался по стволу.

Потом Белоснежка села на край стола, раздвинула ножки и раскрыла свою щелку, чуть смущенно глядя на гнома:

 — Док, ты не мог бы немного выработать меня?

Док долго упрашивать себя не заставил. Он встал на стуле и резким ударом протаранил нежный зев пещерки могучим поршнем.

 — А-а-аааа, — закричала Белоснежка, сдавливая бедрами бока гнома. — О, какой ты сильный... О-ооо, о-оооо, я не могу, о-оо!..

Девочка притянула к себе голову Дока, оказавшуюся на уровне ее грудей. Док тут же распахнул ее блузку и накрыл ртом нежный бугорочек соска.

 — О-оо, Док, что ты со мной делаешь? Ух, у-ууух.

Док обрабатывал Белоснежку так, что крепко сбитый дубовый стол ходил ходуном.

Когда, вдоволь натешившись с упругим молодым телом, Док излился в нее обильными струями, Белоснежка, все еще постанывая и вздрагивая от последних волн наслаждения, промурлыкала:

 — Куда ты запишешь это?

После она привела себя в порядок и вышла во двор.

Трое гномов уже завершили новую кровать. Она стояла на свежей стружке, пуховый матрац и подушка лежали на ней. Белоснежка подошла к кроватке и легла на матрац. Весельчак, Чихун и Соня, мастерившие еще что-то, тут же бросили работу и и восхищением уставились на девушку.

 — Ой, мальчики, я так устала!

Белоснежка откинулась на подушку, приняв расслабленную позу.

 — Вы не представляете, как мне хорошо. У вас тут так уютно, восхитительно...

Шаловливая маленькая ручка проникла в вырез блузки и тронула чувствительный сосок.

 — О-у-мм... — Шустрый язычок облизал полные губы. — Я чувствую себя такой свободной, такой счастливой.

Гномы заворожено наблюдали, как Белоснежка ласкает свою грудь под тонкой тканью, не скрывавшей движений ее руки. А другая ручка между тем поползла к краю юбки и, приподняв его, очутилась между упругих бедер. Ножки девочки слегка раздвинулись, и тонкие пальчики коснулись розовых лепестков. Трое гномов уже были рядом с ложем и восхищенно наблюдали за всеми манипуляциями, которые проводила с собой Белоснежка.

 — М-мм... Как хорошо! — Воскликнула Белоснежка, когда Чихун наклонился к ней и припал ртом к чувствительному языку. — У-у, сделай же это еще раз...

Белоснежка выгнулась на перине, закричала:

 — А-аа, твой язык... О-оо, еще раз!

Сотрясаясь от действий проворного языка в уголке своей пещерки, Белоснежка ухватила Весельчака за штаны и притянула к себе поближе.

Улыбаясь и иногда постанывая, она проворно расстегнула штанцы и, подавшись навстречу стоящему колу, потянула его в прелестный ротик. Соня прилег рядом и, прижимаясь твердым колом к теплому бедру, принялся ласкать аппетитные груди.

После того, как Белоснежка, забилась под напором языка Чихуна, не желая одновременно отпускать из губ толстый ствол Весельчака, Чихун встал между ее ножками на колени и воткнул багровый поршень в нежную трепетную глубину.

Белоснежка замычала, прилежно ублажая Весельчака. Ее рука уже вовсю ласкала ствол Сони, а попка подмахивала увлеченно обрабатывающему ее пещерку Чихуну.

Через какое то время Белоснежка обратилась к Соне:

 — М-мм, а ты у меня еще бедненький? О-оу, Чихун, ах, ну, погоди...

Девушка освободилась от гномов и повалив Соню на спину, оседлала его, приговаривая:

 — Вот, загоним его, такого хорошего, вот сюда... А... А-а... А-а-аах... Весельчак, миленький, у-ух, иди же к себе на место.

Девушка вновь вобрала багровую головку в ротик, азартно ее посасывая и стараясь, чтобы язычок внутри ротика как следует ласкал бугристый ствол.

 — О-ум-мннн, Чхун, о-о-о, у меня есть еще дырочка неиспользованная. А-а-аа... Ты не будешь таким милым, чтобы заполнить ее? У-ух...

Чихун тут же встал сзади и, приставив головку к маленькой дырочке, вдавил в нее свой поршень. Белоснежка закричала, даже оставив на какое-то время ствол Весельчака и забилась между двумя гномами.

 — О-ооооооооо, что-ооо же вы делаете со мной!!! Глубже, о-ооооооо, еще, ну, прошу вас, о-оооооооооооааааааа!!!

Белоснежка почувствовала, как Чихун извергается в ее попку раскаленным потоком и снова забилась в экстазе между двух гномов.

 — Весельчак, милый, прошу тебя, займи место Чихуна, ну, пожалуйста!

И снова два мощных поршня пронзили Белоснежку, заходили в ее теле, разделенные лишь тонкой перегородкой...

Когда гномы закончили, девушка даже мило улыбнуться не могла, только мурлыкала, ощущая, как из нее вытекают густые струи...

И внесли гномы кроватку в домик, и застелили ее свежими простынями. Потом и Белоснежку привели под белые ручки, раздели, уложили. Накрывать не стали, уж больно люба она им была. Отдохнула всего ничего Белоснежка, но уже снова встала на кроватке на четвереньки и молвила: «Ах, так мне хорошо у вас, хочу, чтобы спали вы сегодня крепко». И подняла попку повыше. И вошли гномы к ней по разу, а кто хотел и в ротике сладком был. И зажили они счастливо. Зачем им королевич?

vicky_kud@bigmir.net