Наложница

Платформа сначала медленно, а потом все быстрее побежала назад. Позади остались группки отъезжающих на других поездах, провожающие, тюки и баулы — все, что обычно составляет непременные атрибуты всех вокзалов. Поезд набирал скорость и уносился прочь из Питера на просторы полей и лесов, увозя с собой сотни разнообразных пассажиров, которые теперь раскладывали свои вещи в вагонах, готовясь к утомительному двухсуточному путешествию. Поезд шел на юг...

Любовь Николаевна сидела у окна своего купе грустная и растерянная. Ей ничего не хотелось делать, вернее, она не знала, с чего начать свою поездку. Все сложилось так неожиданно, что женщина еще не успела собраться с мыслями и привести их в порядок. В кои то веки муж отпустил ее на юг одну. Это случилось впервые за все семь лет их супружеской жизни. Конечно, нельзя сказать, чтобы Любовь Николаевна всегда так уж стремилась куда-то вырваться одна. Просто всегда у них с мужем совпадали отпуска, поэтому они никогда не разлучались. Но теперь Володя нашел себе новую прибыльную работу, как говорят, \"в коммерческих структурах\», а это, естественно, не позволяло ему уехать на две недели из города. Тогда они решили, что она поедет отдыхать без него. Не одна, конечно, нет, боже упаси. Старая подруга Женя тоже захотела поехать, и они все вместе решили, что две подруги могут неплохо отдохнуть в Сочи. Что в этом особенного? И только в последний день выяснилось, что Женя поехать не сможет, у нее появилась срочная работа, от которой она не могла отказаться ввиду особой прибыльности. Подруга извинилась, ее билет пришлось сдать. Любовь Николаевна растерялась и хотела было не ехать. Одной ей было непривычно и страшновато. Но потом здравый смысл взял верх, и женщина подумала, что если сейчас откажется от поездки, то в следующий раз сможет поехать на юг только в будущем году. А отдыхать на море она привыкла, и теперь ей тоже очень хотелось.

\"Сочи — это сказка, — думала она. — И тем более, я неплохо уже знаю этот город. Мы столько раз бывали там с Володей в прошлые годы, что мне наверняка не составит труда там и на сей раз хорошо устроиться. А что я буду одна и мне будет немного скучновато, так ведь я еду всего на две недели и по-настоящему заскучать не успею\». Так она уговорила себя и мужа. Володя помог ей собрать вещи и проводил на вокзал. Естественно, супруги договорились, что как только Люба устроится, она тут же позвонит мужу и вообще будет регулярно звонить и рассказывать о том, как она отдыхает. Люба поцеловала мужа на перроне и вошла в вагон. А Володя, махнув рукой и улыбнувшись, побежал скорее в свою новую фирму, где теперь каждую минуту ждали неотложные дела. По правде сказать, Люба, хотя и досадовала на мужа за то, что он не поехал с ней, в глубине души понимала, что вовсе не должна\'на него сердиться.

Ведь именно благодаря его теперешним доходам, он и смог оплатить отдых для нее. В наше время все эти поездки в Сочи не так дешевы и далеко не каждый может себе это позволить. Именно благодаря трудолюбию и деловой предприимчивости мужа Люба смогла сейчас поехать на две недели на юг.

Так, сидя в растерянности в купе, она довольно долго ехала совсем одна. Несмотря на то, что весь вагон был полон, в ее купе никто не зашел. Наконец, женщина все же решила переодеться, сменить свой наряд на халатик, более подходящий для длительного путешествия в поезде. Но только стоило ей полезть за чемоданом, как дверь купе с шумом отъехала в сторону, и появились ее попутчики. Все поздоровались. Люба, делая вид, что глядит в окно, исподтишка разглядывала троих мужчин, которые оказались ее соседями по купе. Это были здоровенные мужики лет по тридцати с лишним. Женщину поразило, что все трое были очень высокого роста, с широкими плечами и бычьими шеями. Впрочем, одеты они были хорошо, даже слишком. Дорогие слаксы, итальянская мягкая обувь, пестрой расцветки рубашки с короткими рукавами стиля \"колониаль\» выдавали в них людей не чуждых бизнесу, коммерции, и уж никак не участковых терапевтов или педагогов. Из-под коротких рукавов рубашек выглядывали крепкие мускулистые руки, как у Арнольда Шварценеггера, покрытые густыми темными волосами и заканчивающиеся пятернями-граблями с твердыми пальцами, явно не державшими ручку долгое время. Нет, это были не врачи и не учителя. Нетрудно было понять, что это — серьезные мужчины. От них пахло спиртным, но пьяными они не были. Из разговора, завязавшегося между ними, Люба поняла, что в купе они сразу не пришли потому, что тотчас по отправлении поезда направились в вагон-ресторан и там отметили свой отъезд из Петербурга. Пришедшие с тем же любопытством, только, в отличие от Любы, ничем его не скрывая, рассматривали свою попутчицу. Их темные глаза откровенно рассматривали женщину, пытливо вглядывались в нее. Перед ними сидела молодая женщина около двадцати пяти — двадцати восьми лет, стройная, белокурая, в яркой блузке, обтягивающей развитую грудь, и в достаточно короткой белой юбке, открывающей стройные длинные, ноги с круглыми коленками. Наметанному глазу мужчин постепенно открылось многое. Судя по обручальному кольцу, перед ними была замужняя женщина; судя по тому, что явно ехала отдыхать, она была достаточно обеспечена. А изящные туфельки, дорогие украшения на шее и в ушах, вместе со тщательно сделанным маникюром и приведенной в порядок прической свидетельствовали о том, что женщина неравнодушна к себе и старательно ухаживает за своим молодым красивым телом. Ехать предстояло долго, поэтому в таких случаях все знакомятся. Люба рассказала о том, куда и зачем она направляется, а мужчины сказали, что зовут их Гена, Степан и Вазген. Они были в Питере по делам и теперь возвращались домой в Сочи. Чем они занимаются, они не сказали, а впрочем, не спросили об этом и у Любы. Да и вообще, эта традиционная тема разговора в наших поездах за последние несколько лет стала быстро выходить из моды. Это прежде было обязательно при любом знакомстве, особенно в поезде, спрашивать: \"А кем вы работаете? \» Теперь же вопрос этот задают все реже. Кто есть кто, видно и без всяких разговоров, невооруженным взглядом, а сверх этого все равно никто ничего не скажет...

Трое приятелей оказались веселыми и разговорчивыми людьми. Постепенно Люба несколько успокоилась. До этого она поеживалась и нервно думала: \"Вот ведь незадача. Не везет с самого начала. С тех пор, как Женька отказалась от поездки, со мной все время происходят разные неприятности. Что за удовольствие ехать с тремя незнакомыми мужчинами. Ведь я одна женщина в купе. А вид у этих парней довольно-таки подозрительный. Но ничего нельзя сделать. Идти к проводнику и просить перевести меня в другое купе — глупо. А оставаться — не то чтобы опасно, а все-таки непривычно, а значит — тревожно\». Но постепенно такие мысли ушли. Соседи балагурили, рассказывали о том, как впервые были в Питере. Не прошло и получаса, как один из них — Степан — полез в свой кейс, который был одним на троих их единственным багажом, и достал оттуда бутылку коньяка. Следом за бутылкой на маленький столик перекочевала горсть шоколадных конфет и лимон, который Вазген тут же на салфетке нарезал перочинным ножом с перламутровой рукояткой. Закуска была готова, и попутчики предложили выпить за знакомство и начало длительного пути на юг. Сначала Люба отказывалась, но ее настойчиво уговаривали составить компанию, и она, наконец, решила, что ехать все равно еще двое суток, поэтому есть смысл согласиться на любезное приглашение. Бутылку выпили довольно быстро, достали другую. Люба немного захмелела, и у нее прошли последние страхи. Сидящие перед ней мужчины уже — казались ей вполне заслуживающими доверия. Краем сознания женщина все-таки понимала, что все они очень не похожи на ее знакомых, на приятелей мужа. Если это и коммерсанты, то совершенно особого, а лучше сказать, определенного склада. Это люди не того бизнеса, которым занимался муж Любы... Но что-то неуловимое интриговало женщину, казалось ей привлекательным ...