Девушка из высшего общества

Экзамен сдан. Такая легкость в груди. Андрей сбежал вниз, в гардероб, подал номерок. Пока гардеробщица выискивала шубу, он весело осмотрелся. У зеркала одевалась девушка. И в который раз глаза жадно оглядели фигуру, лицо. «Красавица»! Даже мороз по коже пробежал: «Бр-р-р»!

Одевалась она великолепно, знала, что дорого и что к лицу. Мягкая шубка оттеняла кожу на щеках, а губы так отчетливо выделялись опухлостью и темно-вишневым цветом: А глаза? Карие, большие. Что-то мальчишеское и было в ее коротко остриженной головке. Мальчишеское и детское — детская пухлость щек.

Она на самом деле была еще ребенком, но то, что он слышал о ее похождениях — ревнивым лезвием врезалось в грудь. Андрей знал лишь, как ее зовут и два раза разговаривал с нею в обществе подруг-хохотушек. Вот тебе и однокурсники.

Лена облачалась в шубу, и никто ей не помогал. «Подойти бы: Но куда мне,» — тормозила Андрея предательская мысль. — Она из высшего общества. Ее папа министр каких-то там дел. А что я — студент из Тмутаракани. И денег у меня. Вот, правда, «степуху» получил. Но какие это деньги»?

Старуха принесла его шубу. Он молниеносно оделся. А она все стояла перед зеркалом, богатая своей красотой и одеждой. Ее манеры аристократки манили Андрея и вместе с тем пугали: «Куда мне, скифу! Она за варвара меня почитает»!

Она, наконец, оделась и взялась за ремешок сумочки. «Уйдет»! — застучало в висках. Андрей сжал кулаки. «Нет, надо покорить эту женщину. Любыми путями. Или я — ничто. По-ко-рить»!

 — Лена, здравствуй, — вырвалось из груди.

На мгновение Андрей запнулся от собственной смелости. Но теперь надо было как-то выкручиваться, продолжать — шаг сделан.

 — Ваша группа тоже экзамен сдавала!

 — Да, — произнесла она кокетливо.

Кокетничала она со всеми. Но близкой была не всем — избранным.

 — Я тоже сдал — пять баллов. Но сейчас не об этом. У меня есть к тебе разговор. Очень нужно. Есть время?

 — Есть.

 — Тогда пойдем. По дороге поговорим.

Уличное движение то разводило, то вновь соединяло их вместе. Андрей не знал, что делать, ведь прямо не скажешь о сокровенном желании. Как говорить?"Я хочу тебя, Лена. Желаю»? Да она просто «фикнет» или покрутит пальцем у виска, мол, не твоего поля ягодка. Сердце у Андрея зашлось от такого обращения, хотя он всего лишь вообразил предполагаемую развязку. Он умер бы от стыда и от гордости, что женщина, пусть даже из высшего общества, его отвергла. Значит, не надо было связываться. А коль назвался груздем, так полезай в кузов.

Вот когда заработали шарики в черепной коробке, заскрипели, как компьютер при переваривании огромного объема информации. Постепенно стал вырисовываться некий план, но столь зыбкий, что никакой уверенности не было. А Лена ждала разговора. Вскоре спросила:

 — Я жду. Чего ты хотел?

 — Леночка, на улице невозможно. Давай зайдем куда-нибудь. Да вот сюда, хотя бы, в кафе:

Они вошли, сели за столик. Он заказывал предусмотрительно, обдумывая каждое действие. В ожидании легкого вина Андрей не давал ей слова сказать. Они выпили. И Лена снова напомнила об обещанном разговоре. Глядя на нее, он до боли понимал, что говорить то, по сути, не о чем. И тогда интуитивно брякнул что-то о подруге, будто дело касается только ее одной. Уловил ответный интерес: «Вот она, та струнка, по которой следует идти над пропастью». Андрей налил в бокал. Щечки Лены порозовели. Но главное, Андрею удавалось пока поддерживать интерес к беседе. Он заказал еще вина. И неожиданно предложил:

 — А не заказать ли нам чего-нибудь легкого на закуску? Гулять, так гулять! Или мы не экзамены сегодня сдавали?

Лена нетерпеливо кивнула и вновь впилась в него глазами, мол, продолжай, что там говорил о подруге. Андрей еще раз отметил это, словно уточнял маршрут в неведомом лесу. Иллюзионист и фокусник, топограф и страждущий любви — все в одном лице — это был он, студент третьего курса.

Появилась и закуска, а Андрей продолжал иллюзион на грани срыва.

Потом, когда вспоминалась эта встреча, Андрей понимал, какой бред он нес. Оказывается, вначале разговора, он слабо намекнул о какой-то тайне, касающейся ее подруги. Потом увел речь в сторону. Потом, как-то, между прочим, обронил фразу о том, что умеет по внешности определять характер женщин, и заметил новый интерес со стороны Лены. Знал ли он тогда, как увлекает это женщин, как они желают услышать мнение о себе? Но ничего определенного Андрей так и не высказал тогда, а снова увел в сторону ее внимание. Шаг за шагом Андрей отвоевывал площадку взаимного внимания. И вскоре осмелел до того, что поспорил с нею: выпьет она водку или нет? К тому времени глаза Лены блестели, щечки горели, она откинулась на спинку кресла.

Когда она согласилась выпить немного водки, ибо и через это тоже проявляется характер человека, сердце Андрея взыграло: «Это победа! Я ее подпоил. После водки прелюдия будет закончена. Пока официантка выполняла заказ, душа Андрея пела:

Вот так ершик,

Вот так ерш.

Получился ершик!

Коли, ершик, коли.

Посильнее, побыстрее

Уколи красавицу!

Лена была пьяна, поэтому водку отправила в свой милый ротик движением заправского птяницы. Да, она была пьяна. И он также отметил это. И безжалостно налил еще. И еще:

«Все, пора настала», — сказал он сам себе.

Андрей помог Лене одеться, они вышли на улицу. «Теперь надо скорее поймать такси, — соображал он, — пока морозный воздух не остудил ее». Но зря он беспокоился, этот студент третьего курса. Лена была пьяна крепко.

В такси они сели на заднее сиденье. Лена сразу откинулась на спинку. Андрей, все еще побаиваясь, тихо назвал таксисту адрес. Машина понеслась по вечерней Москве.

Люди торопились домой с работы, где их ждала уютная квартирка, жена, если она есть, а нет, — так телевизор и холостяцкая бутылка кефира с маковой булочкой. Любовь, любовь, как изменилась ты в наш век, как побытовела в трехкомнатной квартире среди немытой посуды, среди зло ворчащих унитазов и телевизоров. Эх, любовь! Тишины и покоя ждут любовники за бетонными стенами, удвоенными при помощи «шведской стенки», при помощи мягких персидских ковров, на которые в былые времена ступали грязные сапоги воина или любовница ждала своего милого:

В общежитии Андрей ловко надул важных старух-вахтерш. А ребят из своей комнаты быстренько спровадил к соседям. Так он делал не раз. И это свидетельствовало о том, что он не был пай мальчиком. Скорее, наоборот, женщин у него было много. Но все это было не то — простые девушки, пусть даже поднаторевшие в любовных утехах. Лена была молоденькой. Сразу после школы поступила в университет. «Школьница», — называл он ее. Но она из высшего общества!

Андрей слышал, у нее были ребята. Но что они могут, эти — равные ей по положению — московские хлюпики?"Разве могут они сравниться со мной? — Так думал он о себе. — Она еще не разбирается в людях»! А он разбирался. Ему было двадцать три года. В университет поступил после армии.

И вот Лена на его кровати. Андрей бережно повесил на вешалку ее дорогую шубку, длинный, ручной работы шарф, шапочку, и подошел к ней. Как положил он ее на кровать, так она и застыла — отключилась от внешнего мира. Даже пьяная она была прекрасна. И Андрея тут же охватило желание.

Он подвинул ее к стене, лег рядом, стал раздевать и целовать. Целовать и раздевать. И нечего было бояться неосторожных движений. Андрей пьянел от этой вольности. На пол поставил теплые оленевые сапожки, снял с нее шерстяные носки. На минуту задержал в руке ее маленькую хрупкую ножку. В это время другая рука нащупала в темноте пуговицу на брюках. Расстегнул. Осторожно потянул молнию.

Под брюками оказались ноги с бесподобно гладкой, ...