Город детства

В этом городе Иван провел когда-то около 4 лет, прекрасных детских лет, здесь он катался на самокате, учился в первом и втором классах школы, а сейчас приехал по делам, в командировку. Первые два дня были заняты до отказа, а на третий, к вечеру, Иван поехал в старую часть города, чтобы увидеть знакомый двор, вдохнуть запах города детства. Запах в этой части города, действительно, был своеобразным, во многих дворах еще стояли деревянные сортиры. Иван вошел в свой бывший двор и стоял, глядя на дом, где давным-давно он проживал с бабушкой.

 — Вы кого-нибудь ищете?

Иван обернулся и увидел миловидную женщину, которая и задала ему вопрос.

 — Я здесь жил когда-то. Вот, приехал в командировку и решил навестить своего старого знакомого, этот дом.

 — А как Ваша фамилия?

 — Серов. Иван Серов.

 — Да, Ваня, тебя теперь не узнать. А ты меня не узнаешь?

 — Нет, а кто Вы?

 — Во-первых, не Вы, а ты, ты на мне ведь полежал когда-то. Во-вторых, я — Таня. Кличка моя была Танька Уличная, потому что вход к нам в квартиру был не со двора, а с улицы. Да вход, собственно, и сейчас оттуда. Зайдешь?

Тут необходимо пояснить, о чем говорила Татьяна, когда напомнила своему старому другу, что он полежал на ней однажды. Ему было семь лет, а ей — шесть. Он объяснил ей, что мужчина, оставшись наедине с женщиной, ложится на нее сверху, и обоим делается приятно. Когда бабушка ушла в магазин, Иван привел Таньку к себе в квартиру, уложил ее на диван и лег на нее. Оба были в одежде, оба ждали, когда же станет хорошо? Хорошо не стало, а стало совсем нехорошо, когда бабушка чуть не застукала их за этим занятием. Дети раскраснелись от смущения, Танька, едва поздоровавшись, убежала, а бабушка долго выпытывала у Ивана, чем они занимались? Пришлось сказать, что целовались. Бабушка ругала, но не сильно.

 — Ну, так что, зайдешь в гости?

 — А это удобно?

 — Я живу одна, с мужем развелась, сын сейчас у моих родителей. А молвы я не боюсь

 — Тогда пошли, коли так.

Татьяна пошла домой, а Иван направился в угловой магазин, купил вина, сыра, колбасы, хлеба и конфет. На улице торговали овощами, он взял все, что нужно для салата. Купив продукты, он вернулся к дому Татьяны и позвонил. Дверь открыла незнакомая женщина, довольно симпатичная.

 — Простите, я что, ошибся? Татьяна здесь живет?

 — Нет, ты не ошибся, заходи. Татьяна окорочка жарит, а я к ней в гости зашла. Да, ты неузнаваем. Не помнишь меня? Я Танька Белкина, еще одна подружка твоего детства.

 — Здравствуй, сегодня вечер встреч какой-то.

 — Да мы рядом живем, обе — разведенки, ходим в гости друг к другу чуть не каждый день.

Из кухни послышался голос Тани Уличной:

 — Где вы там? Не уединяйтесь, я уже ревную.

Они вошли в кухню, достали из пакетов продукты, начали нарезать все это великолепие.

Таня Белкина сказала:

 — А у тебя, Танька, есть повод, чтобы приревновать Ваню ко мне. Когда нам было по восемь лет, мой старший брат, Сашка, вечером повел нас в самый темный угол двора и начал обучать премудростям секса. Он заставил нас встать плотно лицом друг к другу, спустить до колен штанишки. Потом велел мне раздвинуть губы моей пиписьки, а Ване сказал, чтобы тот свой стручок засунул туда. Мы так и сделали, потом Сашка велел нам е#аться и целоваться. Мы двигались и так и эдак, я сжала ляжки и крепко держала пипиську Ивана, а он, по-моему, рад бы был вырваться из моего плена, да не мог. Потом я разжала ноги, Ваня освободился, мы надели штаны, и пошли по домам.

 — Слушай, Иван, да ты просто Казанова! Я только сегодня ему напомнила, как он в семь лет разлегся на мне дома, правда мы были в одежде. Нас чуть Васса Ильинишна не застала за таким приятным занятием. Но у тебя-то, Танька, он уже киску попробовал своим членом! Я тоже хочу!

 — Да пусть он нас обеих опробует! Одно дело — щупать детские глупости, а совсем другое — женские прелести. Ты не против, Ваня?

 — Соловья баснями не кормят. Вначале по пятьдесят грамм, потом поедим, дальше — разберемся.

Они выпили за встречу, закусили, потом вспоминали детские шалости, проказы, совместную учебу в школе. Все раскраснелись, все уже были готовы порезвиться. Таня Белкина предложила:

 — Поиграем в детство. Я буду Васса Ильинишна, Ваня ляжет на Таню, и я вас застукаю.

 — Ладно. Только Ваня пусть нас разденет по очереди. Будем играть голыми, чтобы не терять потом времени на раздевание.

Иван вначале снял блузку и лифчик с Тани Уличной, за ними последовали юбка и трусики. Таня зарумянилась еще больше оттого, что оказалась голой в кругу одетых. Мужчина ввел палец меж ее половых губ и совершил несколько возвратно-поступательных движений. Ее киска увлажнилась. Иван вынул палец и раздел Таню Белкину: снял ее топик и юбку, лифчика и трусов на ней не было. Мужчина ввел палец и в ее киску, добился появления влаги. Иван уложил Таньку Уличную на кровать и попросил:

 — Раздвинь ножки, дай заправлю.

 — А я тогда с сомкнутыми ногами была, мы с тобой просто лежали.

 — Это было тогда, а теперь раздвигай.

Таня раздвинула ноги, согнула их в коленях. Иван ввел ей член и начал е#ать. Она застонала от удовольствия, энергично подмахивая. Белкина надела платок на голову и, стараясь подражать старушечьему голосу, заголосила:

 — Ваня, внучо-о-о-к! Ты што ж делаешь? Рано тебе е#аться! А ты, пи#да, што разлеглась? Вон!

 — Не расстраивайся, баушка, я счас ее трахну, и за тебя примусь!

 — Сама ты старая блядь, смотри, как ему моя маленькая штучка нравится!

 — Какая она у тебя маленькая, #андища здоровенная! А ты, стыдись, герантофил, баушку родную трахнуть он хочет! Лучше бы уж чужую какую-нибудь.

Уличная, продолжая свои махи, показала Белкиной на спортивную сумку и попросила:

 — Возьми там, сама знаешь, что, надень и присоединяйся.

Подруга достала из сумки трусы со здоровенным елдаком, надела их.

 — Ваня, пусти бабушку, я твое место займу, а ты мне сзади задвинь.

Иван встал, Танька Уличная, лежа на спине, забросила ноги на плечи Белкиной, а та вставила ей меж ног фаллоимитатор. Мужчина заправил сзади Таньке Белкиной в ее щелку, и началось трахалово. Щелки женщин хлюпали от обильной смазки. Танька Уличная, постанывая, спросила:

 — Бабушка, бабушка, почему у тебя такой большой #уй? Может, ты дедушка?

 — Это для того, чтоб глубже засадить тебе, внученька!

 — Бабушка, бабушка, а что внучок к тебе сзади пристроился?

 — Это он е#ет меня, охальник!

Обе Таньки вскоре кончили от таких игр, но Иван пока решил повременить с этим делом. Они немного отдохнули, выпили чаю с конфетами. Уличная предложила:

 — Давайте дальше играть. Теперь я буду Сашка Белкин, стану развращать вас, несмышленышей. Танька, становись, раздвинь пальцами свое сокровище. Ваня, друг, возьми в руку свой банан и заправь моей «сестре» между вот этих мокрых губищ.

 — Ладно, раз ты — мой брат, то трусы с этой штукой надеваем теперь на тебя.

Иван попытался сношать Белкину стоя, но это было сложно. Тогда он сел на стул, а Таню усадил сверху на свой торчащий кол. Они потрахались так немножко, потом Уличная запретила им расшатывать мебель и увлекла за собой на диван. Она поставила Белкину раком и вошла в нее сзади, а свою щелку подставила Ивану. Но Ваня вошел в ее вторую дырочку, увидев, что она разработана. «Паровозик» задвигался. Иван тискал мягкие, нежные бока Таньки Уличной и с силой входил в нее, та энергично трахала Белкину.

 — Брат,...