Дорога на Юг (глава из романа "Океан между")

перекрикивая шум волн, закричал Никита. — Можно, я сейчас спрошу у тебя одну вещь?

Лана немного напряглась, понимая, о чем он может ее сейчас спросить. Никита заглянул ей в лицо. Несколько брызг соленой воды попало на него; впрочем, это могли быть и слезы. «Нет, — решил он про себя, — не буду портить такую ночь глупыми расспросами о ее замужестве. Если захочет, сама все расскажет».

И он спросил:

 — Ты любишь меня?

 — Да!

 — Спасибо! — он закрыл глаза от нахлынувшего блаженства. — Если бы ты знала, как давно я хотел спросить тебя об этом!

 — Самое ужасное, что тебе такого ответа достаточно, — вдруг грустно произнесла Лана.

 — Почему ты так говоришь? — в свою очередь насторожился он.

 — Потому что наши встречи становятся все реже и реже, а любовь все сильнее и сильнее, и, похоже, тебе это нравится.

 — Совсем нет! — запротестовал он, — с чего тебе взбрело такое в голову?

 — Я все больше понимаю, что успех наших отношений именно в том, что мы так редко встречаемся.

Никита изучающе посмотрел ей в лицо. Он отвык от ее простых, но точных мыслей.

 — Господи, какая же ты у меня!... — воскликнул он.

 — Какая?

 — Ты... ты... ты вообще не укладываешься ни в какие рамки! Честно скажу: я до сих пор не верю своим глазам, что в моих объятиях такая удивительная девушка и я могу делать с нею все, что захочу. Я бесконечно благодарен судьбе за то, что она подарила мне тебя. В тебе собрались самые удачные женские черты.

 — Прекрати, Самолетов. Ты меня захвалишь, и я испорчусь.

 — Тебе это не грозит.

 — Почему?

 — Потому что умную женщину нельзя испортить, испортить можно только глупую. Сначала я думал, что ты великолепная любовница, потом я решил, что ты будешь хорошей матерью моих детей, а теперь я вижу, что ты просто очень мудрая женщина.

 — Я не мудрая, я просто больше тебя люблю...

Эти слова стоили многого. Никита резким движением поднял ее на руки и закружил на одном месте, не обращая внимания на ее крик — то ли притворного страха, то ли восторга. Потом прильнул к ее устам с привкусом океана и понес из воды на берег.

Дойдя до сухого места, он аккуратно опустил ее на песок и прижался к ней как можно крепче, вспоминая своим телом каждый изгиб ее фигуры.

Она тоже прижалась к нему, и, почувствовав своими бедрами его напряженную плоть, вдруг будто провалилась в обморок, шепча почти в забытьи: «Как я по тебе соскучилась!»

Затем она сползла по его телу вниз, оказавшись перед ним на коленях.

Никита в совершенной растерянности ощутил, как кто-то внизу расстегивает молнию его шорт и освобождает то, что уже давно требовало освобождения. Он оглянулся вокруг и только сейчас понял, насколько идея о пустынности пляжа в этот час была сыровата.

В легкой туманной дымке, подсвеченной мистическим фиолетовым светом мощных галогеновых прожекторов, установленных на крышах гостиниц, на огромном пространстве пляжа среди вышек службы спасения вдруг обнаружилось множество движущихся одиноких и групповых теней.

Никита прижал беснующуюся внизу Лану к себе, стараясь как бы замаскироваться и образовать одну тень остановившегося в размышлениях у океана человека.

 — Дурочка, нас арестует полиция за оскорбление общественной морали! — воскликнул он и попробовал поднять ее с колен, но, похоже, ей было уже все равно. Он знал за ней эту особенность — терять голову полностью и безвозвратно, когда она входила в раж. Иногда его это пугало, однако потом ему даже стало нравиться это путешествие за грань общественной морали. Он даже начал находить удовольствие в том, чтобы заниматься этим на глазах у случайных свидетелей — Самолетова до безумия смешило выражение их любопытно-испуганных лиц.

И тут случилось то, чего он и боялся: со стороны отелей на пляж вышла на прогулку целая семья, состоящая из нескольких взрослых и двух детей. Люди радостно о чем-то разговаривали, дети рвались к океану — и здесь они, к полному своему ужасу, заметили странную пару, стоящую у них на пути.

Удивительно, но больше пугаются и испытывают внезапное чувство стыда не те, кого застигли за неприкрытым развратом, а те, кто случайно на них наткнулся.

Вся семейка, включая американских детей, потрясенно умолкла и, словно обходя невидимую стену, окружающую любовников, двинулась поскорее прочь.

Никита, чувствуя дикую неловкость и одновременно едва сдерживая смех, поднял с колен потерявшую голову девушку и изо всех сил прижал ее к себе, чтобы она не могла и пошевельнуться.

 — Тут нам не дадут, — попробовал привести ее в себя Самолетов.

 — Я сейчас взорвусь, как я тебя хочу! — не унималась она и попробовала снова опуститься на колени.

 — Предлагаю вернуться к машине, — решительно сказал Никита, — и найти более укромное место...