Из жизни Пушкина

Поспорили раз писатели — у кого из них больше.

 — У Пушкина, кричат, — у Пушкина. Пушкин, покажи!

А Пушкин уперся и не показывает. Послали гонца к царю с жалобой: «Пушкин не хочет показывать».

Царь тут же стал указ писать:

«Мы, Божию милостию государь император и самодержец всероссийский, царь всей Великия и Белыя и Малыя России, царь польский, великий князь финляндский»... короче — покажи, сука, а то хуже будет.

А Пушкин и говорит:

 — Я на вашего царя и на ваши указы — во-от такой!

 — Какой?

 — А вот не покажу!

Арина Родионовна говорит: «Покажите им, барин, они же не отстанут» Крестьяне из Тригорского собрались вокруг усадьбы и скандируют: «Покажите, барин! Покажите, барин!» А Пушкин вышел на крыльцо и говорит: «Вот вам всем!»

 — Где?!

 — А вот не покажу, — отвечает Пушкин.

Набросились тогда писатели на Пушкина — Лермонтов за руки держит, а Тургенев штаны снимает. Пушкин верещит, как поросенок:

 — Пошли вон, козлы! Я — Пушкин!

 — Хоть Пушкин, хоть Хрюшкин, — отвечает Гоголь, — а показать придется. Народ требует.

Сняли писатели с Пушкина штаны и давай хохотать:

 — С этим, ты, — говорят, — помнил чудное мгновенье?

А Пушкин покраснел и говорит:

 — Да это он у меня сейчас такой, со страху, а вообще-то он у меня ого-го.

Что писатели с Пушкиным ни делали, а у него, собака, не встает. Наконец Гоголь догадался:

 — Надо бабу поймать!

Поймали бабу. Пушкин как бабу увидел, набросился на нее и давай наяривать, только у него и мелькает.

Писатели их обступили и давай мемуары строчить: «Поймали мы как-то с Пушкиным бабу».

Тут уже вечер, пора писателям домой. А Пушкин все трахается, остановиться не может.

 — Пушкин, мы пошли!

 — Погодите, сейчас кончу, — говорит Пушкин, а сам не кончает.

 — Пустите, барин, у меня корова не доена, — взмолилась баба.

 — Ничего, мужик подоит, — отвечает Пушкин и снова за свое.

Все разошлись, один Достоевский остался. Смотрел, смотрел, как Пушкин бабу пашет, потом и ему надоело, кончил он, плюнул и ушел. Ему как раз нужно было очередную главу «Преступления и наказания» для газеты сдавать.

А Пушкин долго хохотал: «Вот как я их надул! Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!!»