Горняшечка

Следующим утром я долго крутилась перед зеркалом, впервые не надев бюстгалтер и то застегивая, то расстегивая пуговки на блузке. Потом выбрала в своем довольно-таки скудном гардеробе юбку по-короче и долго стояла в раздумьи с трусиками в руке.

Из транса меня вывел колокольчик — так, по старинке подзывала меня хозяйка. Оказалось, что она расположилась в гостиной с пачкой пестрых журналов. Увидев мой новый наряд она неопределенно хмыкнула.

 — — Нет, Маша, — заявила она после минутного молчания. — Это недостаточно пикантно. Придется мне самой заняться твоим нарядом. Пойдем со мной!

Я последовала за ней в комнату, которая оказалась чем-то средним между гардеробом и артистической уборной. Целую стену занимало зеркало, перед ним красовались невероятные на мой неискушенный взгляд косметические богатства. Противоположная стена была целиком отдана под всевозможные, весьма экстравагантные наряды.

Тео порылась среди вешалок и бросила мне отороченный мехом передничек, пояс с розовыми шелковыми чулками и бюстгалтер с открытыми чашечками.

 — — Раздевайся! — распорядилась она. — И чтоб я больше не видела этих лохмотьев!

Я несколько замешкалась. Как-то непривычно было так вот сразу обнажаться в присутствии постороннего.

 — Ну, в чем дело? — прикрикнула Тео.

Я стала робко расстегивать блузку.

 — Догола, догола! — нетерпеливо подгоняла меня хозяйка.

Мне не оставалось ничего другого, как полностью раздеться. Под пристальным взглядом Тео, внимательно изучавшей мою фигуру, мне стало не по себе.

 — — Превосходные природные данные, — вполголоса заметила она, — но имеется три-четыре лишних килограмма. Ничего, я приведу тебя в форму! А сейчас примерь все это.

Бюстгалтер плотными кольцами охватил мои груди и слегка приподнял их, оставив почти совсем обнаженными. Куцый передник едва прикрыл волосы на лобке, а пояс с чулками наводил на вполне определенные ассоциации. По сути, теперь я чувствовала себя даже более обнаженной, чем до этого. Я чувствовала себя легкодоступной.

 — — Не хотите же вы сказать, сеньора, что я должна ходить в таком наряде, тем более, при мужчине! — воскликнула я.

 — — А чем тебе не по душе это одеяние? — прищурилась Тео.

 — — Но сеньора, вы же видите — передник ничего не прикрывает. А зад вообще остается голым!

 — — Отчего бы ему и не быть голым? — холодно поинтересовалась Тео.

 — — Но... Я ни за что в жизни не соглашусь ходить в этом! — воскликнула я.

Теодолина смотрела на меня с плохо скрываемым любопытством и это как-то сбивало с толку. Потом она выдвинула ящик одного из столиков и вынула оттуда довольно-таки массивную резиновую пластину, прикрепленную к костяной рукоятке.

 — — А ведь ты не слушаешься, милая, — тихо проговорила она, легонько постукивая этим странным инструментом по ладони. — Не слушаешься!

Я как завороженная следила за ее движениями, отметив, что резина покрыта довольно сложным и глубоким узором.

 — — Встань-ка вот сюда, — Тео показала на небольшое возвышение в углу, обитое темно-коричневой кожей. — Коленями!

Внезапно я поняла, что вот сейчас, сию минуту буду впервые наказана. Все во мне воспротивилось этому. Я стояла неподвижно.

 — — Вижу, мы упрямимся, — тихо проговорила Тео. — Не можем преступить через самолюбие. Но мне вовсе не нужна самолюбивая служанка! Поэтому выбирай: либо ты сейчас же сделаешь, что тебе велено и нам больше никогда не придется возвращаться к этой теме, либо ты свободна. Считаю до трех. Раз. Два. Тр...

Пусть бросит в меня камень та, которой довелось оказаться перед таким выбором и устоять. Я слишком хорошо понимала, что при той баснословно высокой зарплате, которую они платят, Касаресы без труда найдут другую, гораздо более покладистую девушку.

Я подошла к возвышению и опустилась на колени...

Прямо перед собой я увидела что-то вроде столба, тоже аккуратно обшитого кожей и увешинного разными цепочками и кольцами. Тео наклонилась и ловко защелкнула стальные браслеты на моих запястьях. Такая же участь постигла и мои лодыжки. Тео что-то подтянула и я к своему великому смущению почувствовала, что непреодолимая механическая сила разводит мои ноги в стороны. Легко было представить как я сейчас выгляжу, особенно сзади! Все произошло поразительно быстро.

 — — Ты была строптива, Маша, а горничная не имеет права быть строптивой, — назидательно проговорила Тео. — Единственная цель и смысл существования горничной — удовлетворять желания хозяев. Сейчас ты будешь наказана. Тебе понятно, за что?

 — — Да, — выдавила я из себя.

 — — Для первого раза я хотела дать тебе только пять шлепков, — продолжала Тео. — Но когда я приказала тебе встать в нужную позу, ты не сразу послушалась меня. Поэтому я удваиваю порцию. Понятно?

 — — Да!

 — — Ты должна сама выкликать удары — если ты собьешься в счете или я хлестну раньше, чем ты произнесешь очередную цифру — удар не будет засчитан. Это ясно?

 — — Ясно, — машинально пробормотала я.

Повисла пауза. В голове у меня был полнейший хаос.

Вдруг Тео размахнулась и, нисколько не сдерживая руку, опустила свое орудие на мои ягодицы. Раздался оглушительный шлепок и лишь через несколько мгновений до моего сознания докатилась жгучая боль.

 — — Раз! — машинально выкрикнула я.

Тео звонко рассмеялась:

 — — Ты опоздала, милая. Этот не засчитан!

С ужасом я увидела, что она снова поднимает карающую длань.

 — — Раз! — торопливо крикнула я.

Хлясть! — резиновая пластина тяжело опустилась на мои половинки.

 — Два!

Хлясть! — снова отозвалось ужасное орудие.

 — Три! Четыре! Пять!

Было что-то глубоко унижающее в том, что мне самой приходилось накликать на себя удары. Сознание противилось этому самонаказанию, ягодицы пылали, я чувствовала, что готова на все, лишь бы дать им хоть минутную передышку.

Вероятно, именно эта мысль меня и подвела. Перед седьмым шлепком я замешкалась, подсознательно стараясь оттянуть ужасный момент, и он грянул — совершенно впустую! Я страшно разозлилась сама на себя — и невольно пропустила еще один мощный шлепок, заставивший меня буквально заскулись от боли и унижения. Мой зад уже почти онемел, но на сей раз проклятая резина плотно приложилась к одному из самых чувствительных для каждой женщины мест. Отчаянно боясь опаздать и на этот раз, я крикнула:

 — — Семь! — и замерла в ожидании удара.

Но его все не было и не было. Испуганно, недоуменно я обернулась.

За моей спиной стояла Тео и спокойно улыбалась:

 — — Осталось всего четыре. Передохнем? Пусть бедная попка пока вернет себе чувствительность.

Ждать продолжения было мучительно, тем более, что одновременно я испытывала острый приступ похоти и стыда. Казалось, Тео отлично понимала, что я переживаю.

 — — Так и кажется, что самолюбие кроется именно в попке, — со смешком заметила она. — Если хорошенько поработать, его можно выбить за пять минут.

Она была права: сейчас во мне не было ни грана самолюбия. Было лишь сладострастие униженности, какое-то странное желание пасть еще ниже.

 — — Стегни меня! — попросила я, мучительно стыдясь своего желания. — Стегни между ног!

Тео хихикнула и не двинулась с места.

 — Ну стегни же! Хлестни! — яростно закричала я, максимально прогибаясь,...  Читать дальше →