Евгений О

Не принимайте это за реальность или фантазию. Перед вами всего лишь история погружения молодого человека во тьму существования, история его попыток обрести себя, не облеченная в особенно литературную форму и посвященная тем совершеннолетним, которых интересует не только возможность ознакомиться со скабрезными признаниями, но и желание понять — что, как и главное — почему. История первая ИРА

Среди студентов-первокурсников Евгений не выделялся чем-то особенным. Тот же наивный взгляд на окружающий мир, та же переоценка собственных сил, стремление выглядеть более значительным, легкое презрение к окружающему миру... Он не был особенно оригинален, но все недостатки молодости выглядели в этом возрасте чем-то уместным и естественным. К тому же дополнялись они импозантной внешностью: выше среднего роста, правильный овал лица, темные глаза, каштановые волосы чуть не до плеч и низкий приятный голос. Следовало прибавить еще изрядную долю иронии, которой Евгений постоянно сдабривал свою жизнь и жизнь окружающих. И если его самого это вполне устраивало, то объекты его остроумия (подчас довольно жесткого) быть таковыми не желали. Может быть, поэтому Евгений не завел прочных дружеских связей в институте. А может, была и другая причина — он не стремился быть на виду, довольствуясь прежде всего своей собственной персоной. Нелюдим не был, наоборот — стремился находиться в обществе. Но что-то в студенческой жизни его не вполне устраивало, как и во всем существовании, которое Евгений вел. Он не знал точно, к чему стремился, но вполне осознавал, что большая часть его стремлений ведет за пределы стен, где другие чувствовали себя весьма комфортно. Отсюда и ирония, которая скрывала его несогласие с мнением большинства, его идеализм и неясные мечты. Ибо своего пути Евгений еще не нашел, только посмеивался над другими.

Однажды он опоздал на лекцию по биологии и скромно пристроился на последней скамье рядом с незнакомой девушкой, державшей в руках книгу. Евгений бросил на соседку взгляд, обнаружил, что она выглядит весьма эффектно и — благодаря или вопреки этому — читает «Эммануэль».

 — Мне кажется, — произнес он с ехидной интонацией, — что предмет нашей лекции гораздо сексуальнее этого?

Вопреки ожиданиям, девушка не обиделась. Она оторвала взгляд от книги и ответила вполне дружелюбно:

 — Ты так думаешь? Я лично выбираю не более сексуальное, а менее скучное.

Через пару минут они разговорились. Незнакомку звали Ириной, и она только во втором семестре восстановилась после академического отпуска. Поэтому они и не могли встречаться раньше. Зато поспешили наверстать упущенное теперь — сразу же после занятий Евгений пригласил девушку выпить кофе. Этот ритуал повторился и на следующий день, и через день...

Ирина действительно понравилась ему. Она отнюдь не была красива — чуть велики губы, маловат нос, может, неприятного оттенка глаза; но все это искупалось уверенностью в себе, наличием неискоренимого аристократизма в словах и привычках. Рыжеватые волосы не всегда были уложены аккуратно, но даже легкий беспорядок шел их обладательнице, как и продуманные отступления от требований моды — то свитер с высоким воротом, то странноватой формы гребень... Кроме того, Ира была на два года старше, и это придавало ей некоторую дополнительную притягательность.

Опыт общения с противоположным полом у Евгения был не очень велик. Ну, встречался с одной девушкой в школе — провожал домой, даже несколько раз целовал в полутьме подъезда. Потом отношения прервались — школьные годы минули, не оставив следа. Никаких более романтических переживаний он не испытывал. Многие его ровесники, по их словам, испытали куда больше. Однако это не становилось для Евгения источником дискомфорта. Ведь не зная, чего хочешь от жизни, вряд ли осознаешь, чего хочешь, к чему стремишься в любви.

Нет, сексуальные фантазии посещали его не реже других подростков. Об отношениях полов он узнал довольно рано; родители, к счастью, тоже озаботились его образованием и поднесли соответствующую книжицу из серии «Что и как?». Но теория его не очень интересовала, хотя поначалу, при чтении, техническая сторона представлялась весьма занимательной. Конечно, еще до популярных познаний он испытал иные удовольствия — самоудовлетворения. Впервые Евгений предался рукоблудию весьма прозаически — в ванной, во время мытья он открыл приятность прикосновений к собственному органу и воспользовался этим, поначалу не в полную силу, то сжимая, то отпуская член. Немного спустя он догадался, как достичь большего эффекта, сдвигая крайнюю плоть то вверх, то вниз. А потом подоспела и книжка...

Впрочем, было и многое другое, что почти не проявлялось внешне. Евгений, как мальчик впечатлительный, вполне познал прелесть сексуальных фантазий и — как следствие — «мокрых снов», в которых эти фантазии воплощались. На деле же об их реализации не задумывался, предполагая, что мечты к жизни не могут иметь никакого отношения, оставаясь его персональной тайной.

Для этих тайн были и некоторые основания. Пролежав некоторое время в детском отделении городской больницы, Евгений испытал некоторые впечатления, которые был бы не прочь повторить. Прежде всего это относилось к блондинке-медсестре, которая явно испытывала к мальчику нечто больше профессионального интереса. Измеряя температуру или просто производя обход палаты, она постоянно обращалась к Евгению с ничего не значащими замечаниями вроде «Ну как наши дела?» или «Голова не болит, молчун?» и тому подобное. Но когда девушка наклонялась к нему, мальчик мог видеть пышную грудь, не скрытую в такие моменты белым халатом. А однажды, осматривая его соседа, медсестра повернулась к Евгению спиной и... раздвинула ноги чуть шире, чем следовало. Глубокий разрез снизу халатика раскрывал все, о чем мальчик не мог и мечтать. Половые губы были достаточно велики, а волоски возле них — сбриты, так что рассмотреть и ягодицы, и сам орган сестры Евгений сумел во всех подробностях. Не того ли она хотела на самом деле? Мальчику сначала было неловко, затем возбуждение преодолело все остальные чувства, и он с наслаждением спустил в туалете, почти позабыв о стеснении и боязни быть застигнутым кем-то чужим за все-таки постыдным занятием.

Второй эпизод в больнице, о котором Евгений умалчивал, имел место незадолго до его выписки. Операцию проводили под наркозом, прошла она успешно, и пациент был отправлен на перевязку. И здесь Евгений не был уверен, сном ли считать все случившееся или явью, объяснить ли это воздействием снотворного или послеоперационным шоком...

Его кушетку доставили в перевязочный кабинет, подкатили к яркой лампе, свет которой бил прямо в глаза, застилая зрение синеватыми пятнами. Однако Евгений почувствовал, что на швы повыше живота аккуратно накладывают свежий тампон, а затем руки в перчатках снимают с него брюки. Он пробует сопротивляться — ведь доктор производил только один надрез, на месте которого чувствуется легкая щекотка... Но сильная рука прижимает его туловище к кушетке... Мальчик не видит лица, только глаза и марлевую маску. Ниже халат, пуговицы на котором медленно расстегивают. И конечно, член его тут же начинает подниматься независимо от воли хозяина. Пышные груди ему хорошо видны, и сладкая истома охватывает мальчика. Рука в перчатке удерживает его, вторая опускается ниже, все ближе к пенису, и начинает обтирать орган марлей, медленно, еще медленнее... Евгений уже не сопротивляется, он не в силах пошевельнуться. А женщина, отведя тампон, обеими руками поглаживает его член. В момент оргазма мальчик теряет сознание.

Больше он не видел ту медсестру и никак не мог проверить свои догадки. Она ли занималась перевязкой, или в самом деле ничего подобного не было, но с тех пор фантазии Евгения носили все более медицинский характер. При просмотре одного индийского фильма, в котором злодей-доктор, прикрутив героиню ...